Сергей Иванов - Америка глазами заблудшего туриста
Я обещал вернуться.
В запасе было около пяти часов времени, в течение которых я должен был поехать в Бруклин, там отыскать некоторых соотечественников, чтобы договориться о совместном проживании хотя бы на какое-то первое время. В общем-то, задача несложная, если есть деньги. Я был уверен, что этот вопрос решится сегодня же. Но уже в поезде заметил, что день выходной и предпраздничный. Вагоны были, необычно для этого времени, пусты.
Зашёл к Юрию на East 2-ю. Никто не отозвался, все где-то гуляли. Нырнул в нашу берлогу на West 9-ю, с намерением узнать у соседа Эрика о возможной почте для меня, и о сдающихся в аренду комнатах в доме. Но и там никого не повидал и ничего не узнал. Позвонил Славке. Его хозяйка — бабушка доложила, что он уехал в Провиденс по каким-то своим делам, когда вернётся — не знает. Бабуля поинтересовалась: где я пропадал, и мне пришлось коротко ответить ей. Она была готова поговорить о еврейском вопросе, и склонна разделить со мной некоторые горькие выводы, вынесенные из трехнедельной командировки. Но мне было не до того. Я лишь отметил её огромный жизненный опыт и понимание. На том и распрощались. Оставалось — вернуться к Оноде, с которым у меня была хоть какая-то договоренность.
Онода, засидевшийся на дежурстве, с бурным энтузиазмом выплеснул на мою притомленную головушку план мероприятий на ближайшие два праздничных дня. Договорились, что пока он будет сдавать свой пост, я сойду на нижний подэтаж и подожду его в кафе, в котором не был целый месяц.
Мне нравилось пространство под первым этажом в этой гостинице. Там всегда было тихо и безлюдно. В магазинчике-кафе постоянно работали ребята и девушки из Кореи. Туалет с большими зеркалами всегда был чист, как хирургическое отделение.
Я, подуставший и озадаченный проколом в Бруклине, с удовольствием расслабился и почистил перья в этом подземном санитарном убежище. Когда вышел из туалета, Онода уже ожидал меня, сидя за одним из столиков кафе. Как он объяснил, у нас был целый час до отправления электрички, которой мы поедем к нему домой. Время убили сидя в кафе и поедая легкий ужин.
Оттуда мы направились на вокзал. Нырнули в сабвэй и проехали не более двух остановок. Вышли на Grand Central Station. Вокзал приятно удивил меня. В нём было нечто совсем неамериканское. Огромное, подобное храму, помещение с высоченными сводами приятно не соответствовало моему представлению о вокзалах.
Месяц назад, перед отлётом, я, как сквозь строй, прошёл через несколько железнодорожных вокзалов Украины и России; все они, как один, были концентрацией грязи и человеческой неустроенности, местом приюта убогих, бездомных и вынужденно ожидающих.
Вокзал не угнетал. Впервые попавшему сюда, во всяком случае, мне, хотелось пройтись и осмотреться. Ещё одна архитектурная неожиданность Нью-Йорка.
Онода достал фотоаппарат. Оглядевшись вокруг, он вычислил проходящую мимо молодую японку — явление, на удивление, многочисленное в Нью-Йорке, и запросто обратился к ней на своём языке. В коротком диалоге они щедро одаривали друг друга улыбками и поклонами. Затем, он вручил ей фотоаппарат, стал рядом со мной, дружески обнял меня и включил свою улыбку. Его землячка дважды ослепила нас вспышкой. Далее, Онода, перейдя на местный язык, торжественно представил меня как своего русского друга из Украины. Мы обменялись рукопожатиями и познакомились. Я пошутил, что у Оноды по всему Нью-Йорку везде друзья, знакомые и земляки. Спросил, знали ли они друг друга ещё в Японии? Они посмеялись и признали, что здесь действительно много японцев.
Барышня проявила интерес к нашей случайной встрече и рассказала, что учится в каком-то художественном колледже, много читала о России, и ей хотелось бы поговорить со мной. Я ответил, что не вижу никаких препятствий для этого. Онода нетерпеливо затоптался и напомнил, что нам пора на электричку. Его землячка поспешила спросить, где я живу. Услышав, что, вероятно, я остановлюсь где-то в Бруклине, она радостно сообщила, что тоже там проживает. Достала карандаш и написала свой домашний телефон. Вручая мне, листок со своим номером, объясняла в какое время лучше звонить. Онода по-хозяйски принял этот листок и ответил ей, что пока я не могу дать свой телефон, поэтому, он сам посодействует нашей связи. На этом и разошлись.
Шагая к электричке, Онода, вдруг, помрачнев, завёл лекцию о сатане, который постоянно появляется в нашей жизни в самых неожиданных обличиях и коварно искушает нас. Стал приводить статистические данные о жертвах СПИДа и живописать ужасы человеческой порочности.
Я подумал о том, что с его землячкой мне было бы интересней поговорить, и спросил Оноду не совсем по теме:
— А где телефон этой студентки? Я хотел бы записать его себе.
— Какая студентка? — удивил меня Онода идиотским вопросом.
— Ну, твоя землячка… Забыл её имя… Мы только что разговаривали… Она оставила свой номер телефона.
— Сергей, будь осторожен! Она не студентка, а имя её — Сатана! Ты мне веришь?
— Верю, но хотел бы оставить себе её телефон.
— Нет никакого телефона. Забудь о ней. Я — твой брат и должен заботиться о тебе и твоей душе!
Такая забота меня изумила.
После месячных скитаний от религиозных собраний к концентрировано-религиозным лагерям, я встречаю нормального, живого человека женского пола, а за меня решают и… Спасают меня.
— Онода, я обещаю, быть осторожным. И всегда помнить о происках сатаны. Дай же мне телефон.
— Сергей, ты сейчас слаб и утратил бдительность. Ты подвержен сатанинским искушениям, но Бог послал меня и я рядом, чтобы уберечь тебя. Телефона этого у меня нет. Забудь!
— Всё понял. Спасибо, брат!
Ехали минут 30–40 в северном направлении. Онода что-то втирал в мои уставшие мозги о сатане и угощал заготовленными дома бутербродами. Я ел и думал. О сатане. О том, что своё надо брать в этой стране поэнергичней. Что моя туристическая жизнь лепит из меня какого-то мутанта.
Полутурист, полубульдог с хмурым видом и собачьим аппетитом жевал бутерброды и мысленно клял себя за постоянные уступки. Одному без боя оставил свои 220 долларов, за которые неделю красил заборы и скамейки. Надо было перед отъездом хотя бы петуха пустить в их синагоге, чтобы задумались, что история еще может повториться.
В Бруклине никого не нашел и прибежал к Оноде. Подождал бы до вечера и появился бы кто-нибудь из ребят. Так нет же, еду теперь неизвестно куда и слушаю лекцию.
Барышня, хоть и японская, свой телефон под нос протягивала. И здесь протрепался, и попал под братскую опеку. Какой-то сплошной блин комом!
Жил Онода в местечке Terry Town. Место тихое и, по всем внешним признакам, благополучное. Его, уже в который раз, беременная жена поджидала нас в автомобиле на стоянке рядом с перроном. Встреча с блудным братом прошла взаимно приветливо. Я понял, что Онода предупредил её обо мне. Всё шло согласно его плана.
