Чэй Блайт - Немыслимое путешествие
19 марта выдался счастливый день. Я задумал достать из моих запасов бифштекс и пирог, но для этого надо было сперва извлечь рыболовные снасти. А под снастями на нижней полке шкафчика лежало что-то, накрытое оберточной бумагой. Я поднял бумагу и увидел горючее для зажигалки! Почему я не нашел его, когда шел мимо мыса Горн и должен был беречь спички, хотя мерз, как пес? Ладно, зато теперь не надо трястись над спичками.
Но море не дает вам долго предаваться благодушию. Вскоре, после того как я нашел горючее, яхта сильно накренилась, и бутылка кетчупа, слетев на пол, все окрасила в красный цвет — переборки, каюту… Пришлось помучиться, наводя порядок.
Журнал показывает, как скакала кривая моего настроения в эти дни.
«20 марта. Связался с Пертом и договорился о новом графике связи на ближайшие три недели. Я подготовил себя психологически к долгой борьбе с ветром на пути к Южной Африке. Ветры непостоянные, море ухабистое — словом, морока страшная. Все равно дойду до цели!
21 марта. Меня сильно заботят паруса: они здорово потрепаны. Мне бы штиль сейчас, а то, пока есть ветер, останавливаться неохота.
Если бы кто-нибудь видел мою лавировку, записал бы меня в сумасшедшие. Иду напролом, только брызги летят, гребни захлестывают яхту. Стоя около бизани, я орал песни, даже приплясывал (конечно, держась рукой). Потом делал вид, что подхлестываю яхту, и кричал: «Давай, «Брит», покажи дорогу домой!» Да, когда после дохлых ветров наконец развиваешь ход, счастлив, пусть даже бушует шторм.
22 марта. Около 12. 00 убрал паруса. Причина — огромные валы. Я еще таких не видел. Высота около 20–30 футов, но ложбины не такие широкие, как при зыби, волны идут сразу одна за другой. Ветер юго-восточный, тихий, 1–2 балла; когда вал проходит под яхтой, она скатывается назад, а гребень обдает ее брызгами. Странное чувство — ты всецело во власти волн, со спущенными парусами не поманеврируешь. Этот район выводит меня из себя своим непостоянством.
Пожалуй, сегодня я впервые по-настоящему ощутил свое одиночество. Весь день думал о Сэмэнте и Морин. Плохо так хандрить. Правда, припадки длятся недолго, но до чего же муторно на душе, особенно от сознания, что все мои усилия будут ни к чему, если мне предопределено погибнуть. Перед лицом могучих стихий — моря, неба, волн — поневоле чувствуешь себя ничтожным. 23 марта. Ветер северо-восточный, 4 балла. Я весь день сидел на руле. Как ни стараюсь, не могу заставить яхту идти по ветру с закрепленным румпелем — или с незакрепленным. Конечно, неустойчивость ветра не облегчает мне задачу. Эти непостоянные ветры изматывают душу. Не сумма физической и психической нагрузки, а одна только психическая. Зато очень тяжелая, страшно на нервы действует. Физическая нагрузка не так уж и велика: я не с такой справлялся. Лишь бы духу хватило, дух всегда сдает раньше, чем тело.
Я снарядился на восемнадцать месяцев, так что запасов достаточно. Внушил себе, что легко справлюсь с задачей, если прошел от Горна до Новой Зеландии за 56 дней. Впрочем, этот аванс мне пригодится. Собрал около 5 галлонов воды.
24 марта. Замечаю, каким важным фактором становится пища. Только управлюсь с едой, как уже думаю, что приготовить в следующий раз. Это не голод и не жадность — просто мне нужно отвлечься. Бывает, задумаю что-то приготовить, а потом забуду и стряпаю что-нибудь совсем другое.
Только что по радио передали, что Фрэнк Синатра оставляет эстраду. Жаль, такой великолепный артист, он миллионам доставлял радость.
25 марта. Грот начал рваться, я схватил его несколькими стежками. Нажал хорошенько на иглу, а она возьми да соскользни с гардамана. И вонзилась мне в ладонь почти на половину длины. Продезинфицировал, перевязал — все равно рука болит и опухла немного. Только бы не было заражения!
26 марта. Вот это находка! Я копался в ящиках рабочего отсека, искал шплинт и обнаружил банку с галетами. Здорово! Я ведь думал, что взял всего одну банку, а она давно кончилась. Теперь к утреннему кофе будут галеты».
В число дел, которые я наметил, когда поймал себя на том, что таращусь в пустую печку, входило сменить грота-фал. Он сильно истерся — того и гляди, лопнет. Но осуществить свои благие намерения я все не мог из-за погоды: нет ветра — идут высоченные валы, есть ветер — нечего и думать о том, чтобы лезть на мачту. Но вот в тот день, когда я нашел галеты, 26 марта, выдался наконец удобный случай. Ветер стих, и, хотя по-прежнему катила высокая зыбь, на более сносные условия не приходилось рассчитывать. Для начала я хорошенько продумал, как действовать, чтобы новый грота-фал не переплелся со старым. Заранее приготовил весь инструмент, чтобы, добравшись до топа, не обнаружить вдруг, что гаечный ключ не тот. И приступил к работе.
Обилие штагов и бугелей у топа не позволяло достаточно высоко подняться на беседке. Надо было стоя дотягиваться до блока, и я провозился час сорок пять минут. Не так-то просто, цепляясь за шестидесятифутовый маятник, орудовать двумя гаечными ключами. Но я проявил нужную выдержку и справился с задачей. Заодно я обнаружил, что первый блок грота-фала чуть не протер дыру в металлической мачте. С этим я ничего не мог поделать, оставалось лишь молить небо, чтобы мачта выдержала еще 14 тысяч миль…
Мой лаг отказал вскоре после Тасмании — вероятно, оброс ракушками. Да я и не очень в нем нуждался, потому что привык уже на глаз определять скорость «Бритиш стил», и эта неисправность меня не заботила. В общем-то похоже, что я недооценивал скорость (не исключено, что подсознание толкало меня на это, ведь когда я потом брал высоту солнца и вычислял истинные координаты, получался выигрыш!). В тот день, когда я возился с грота-фалом, удалось 3 раза взять высоту солнца, и получился совсем маленький треугольник, если учесть, как меня качала зыбь. Вычисление дало координаты 38°20 ю. ш., 116° 00 в. д. Я предпочел бы оказаться несколько южнее, но это зависело не столько от меня, сколько от ветра. В остальном результат меня порадовал: я оказался заметно ближе к Южной Африке, чем предполагал. И можно было переходить на последний лист карты Южного океана. Но я не стал с этим спешить. Листы отпечатаны с запасом, находят друг на друга, вот я и решил идти по старому листу до самого конца, чтобы на новом начинать не от самого края! Смешно? Теперь, задним числом, — пожалуй, но тогда эти маленькие уловки были мне очень нужны; они самым настоящим образом помогали мне не падать духом. Нет, правда, мореплаватель-одиночка должен прибегать к маленьким хитростям, чтобы обстоятельства не оседлали его, чтобы оставаться хозяином положения.
