Леонид Владимирский - Заметки путешественника
— Уходите! Уходите! Что вы делаете! Я боюсь щекотки! Мы так не договаривались!
События развивались непредвиденным образом. Мне всё же удалось не потерять самообладания и с помощью решительных жестов объяснить девушкам, что их услуги нам не нужны. Они удивились и ушли. «Странные эти русские», — наверно, подумали они.
Ефим Семёнович вылез из-под одеяла. Когда он отдышался, я сказал:
— Глупо получилось. Не надо было мне приставать с этим вареньем!
— Нет, — возразил Ефим Семёнович, — я думаю, что… — Но в этот момент приоткрылась дверь, и в неё заглянул писатель Юрий Яковлев, известный любитель розыгрышей.
— Ну, что, ребята? Понравился сюрприз? Справились? — Он захохотал и захлопнул дверь. Мы переглянулись.
— Так вот в чём дело!
Впору было рассмеяться. Но Ефим Семёнович грустно вздохнул:
— А девочки-то были очень симпатичные!..
Неполная коллекция (Египет)
На египетском курорте Хургада я побывал ещё тогда, когда там был всего один отель. Он стоял на самом берегу Красного моря и напоминал бочку без дна и покрышки. Внизу бассейн, наверху небо, а по окружности — шесть этажей номеров для туристов.
В ресторане со мной за столом сидели две симпатичные студентки-подружки. Одна — скромная, серьёзная Татьяна, а вторая — весёлая, озорная Лариса. Нашего официанта, статного молодого нубийца, звали Али. Он говорил по-английски. Его одежда — длинная рубаха галабея и круглая шапочка — были из золотой парчи и хорошо сочетались с шоколадного цвета кожей.
— Какой красавец! — восхищалась Лариса. Но Али нравилась светловолосая Таня. Это было видно из того, что на завтрак он клал ей на стол не один апельсин, как другим туристам, а целых два!
На третий день нашего отдыха Али предложил Тане после ужина прокатиться с ним на лодке и полюбоваться закатом. Таня вежливо отказалась, но Ларисе идея понравилась.
— Это так романтично! — воскликнула она. — Али! Таня согласна, если пойдёт не одна, а вместе с нами, всем столом!
Мы двинулись вдоль берега Красного моря. Зрелище было незабываемое: на красном небе большое красное солнце садилось в красное море. Но идти было трудно.
Египетская пустыня — это не песок, а щебёнка, и ноги быстро устали.
— Ещё немного! — уговаривал нас Али.
Наконец, за очередным холмом мы увидели лодку, но… не на море, а на берегу. Это был старый деревянный баркас.
— Вот тебе и на! — удивилась Лариса.
Но Али ничуть не смутился и широким жестом пригласил нас подняться на борт его корабля. Мы с Таней ещё раздумывали, но Лариса была уже там. Маленькая каюта внутри была обвёрнута ковром. На полу лежали подушки. Девушки уселись на них, Али, согнувшись пополам, устроился рядом. Я не поместился, остался на палубе. Хозяин зажёг фонарь, и разноцветные блики легли на всё вокруг. На ковёр, на руки Али, на одежду девушек, на их лица.
В углу лежала груда апельсинов. Видимо, золотой запас хозяина. И на них оказались цветные узоры от волшебного фонаря. Али включил проигрыватель.
— Это наша музыка, — сказал он. — Она вам понравится.
И вдруг, совершенно неожиданно, зазвучала… знакомая с детства «Шехерезада» Римского-Корсакова! Лучше не придумать!
— Тут как в сказке, — вздохнула Лариса. — Не хочется уходить.
— Но пора, — сказал я.
Али приложил руку к сердцу и обратился к Тане:
— Пускай твои друзья уходят, а ты можешь остаться.
— Это с какой стати? — удивилась Татьяна.
Али осторожно взял её руку в свои большие ладони и торжественно, неожиданно по-русски, произнёс:
— Танья, я тебя лублю!
Первой среагировала Лариса:
— Смотрите! Выучил! А давно ты её любишь?
— Уже три дня, — с гордостью за своё постоянство ответил Али.
Таня высвободила руку:
— Спасибо, Али, но нам надо идти.
— Останься! Не пожалеешь! — настаивал Али.
Но Татьяна отрицательно покачала головой. Тогда раздосадованный кавалер вытащил откуда-то из-под ковра свой козырной аргумент: большой фотоальбом. Он начал его листать:
— Смотри, Таня! Здесь портреты самых красивых женщин со всего мира. И все они меня любили!
И действительно, на каждой странице альбома были помещены фотографии красивых молодых — и не очень — дам. А под ними на разных языках автографы — комплименты в адрес великолепных достоинств несравненного Али.
— Американка, француженка, немка, испанка… — начал перечислять Али.
— А русской нет, — добавила Татьяна.
— Да, неполная твоя коллекция! — подзадорила собирателя Лариса.
Обратно в отель мы шли уже в темноте. На небе мерцали яркие южные звёзды, в ушах звучала «Шехерезада». Сказка не кончалась. Али показывал дорогу, но молчал, как обиженный ребёнок. Не оценила Таня его искренние чувства!
Утром я сказал Тане:
— Думаю, что сегодня на завтрак у тебя второго апельсина уже не будет.
Но второй апельсин был.
— Смотри-ка! Не разозлился! Добрый парень, — порадовалась Лариса.
— Надо бы ему какой-нибудь подарок сделать. Но какой? Что у нас есть? Матрёшка? Палехская шкатулка? Но они ему ни к чему. Папиросы и водка? Но он наверняка не курит и не пьёт… Подарю-ка я ему свою фотографию. Просто так. Пусть хвастается!
Автопортрет (Индийский океан)
А история эта произошла под самый Новый 1961 год. Наша делегация летела в Австралию. За окошком самолёта всё было голубое: и небо без единого облачка, и Индийский океан внизу. Ровно гудели моторы самолёта, было солнечно и спокойно.
Я достал походный альбом для набросков и нарисовал девушку, сидящую в соседнем ряду. Она заинтересовалась и подсела ко мне на свободное кресло. Англичанку звали Джеральдин. Она с папой, мамой и братом путешествовала. Мне показалось, что её отца, невысокого пожилого господина, я уже раньше видел. Но где?
— А мой папа тоже художник, — сообщила мне Джеральдин.
Недолго думая, я передал альбом её отцу.
«Посмотрим, какой он художник», — с некоторым злорадством подумал я.
Седой господин не смутился и быстро, за несколько мгновений, что-то начертил в моём альбоме. И передал его мне обратно. Я взглянул и буквально остолбенел… На рисунке был изображён знаменитый киногерой Чарли! А под ним стояла подпись «Чарли Чаплин». Джеральдин сказала:
— Этот автопортрет в роли Чарли папа рисует только в хорошем настроении…
А из соседнего ряда мне улыбался сам Великий артист, режиссёр, сценарист, художник, композитор, фильмы которого любят и дети, и взрослые во всём мире, — Чарльз Спенсер Чаплин.
![Юрий Казаков - Две ночи [Проза. Заметки. Наброски]](/uploads/posts/books/219015/219015.jpg)
