Владимир Иванов - Ростов Великий, Углич
До татарского нашествия — Ростов был захвачен и сожжен татарами в 1238 году — город занимал обширную территорию и имел красивые величественные здания. Он был укреплен земляными валами и деревянными крепостными стенами с башнями. В центре города стоял белокаменный собор, на юго-восток от него, ближе к озеру, располагался великокняжеский двор с каменным теремом и церковью Бориса и Глеба. Севернее двора князя находился двор епископа, а близ последнего — Григорьевский монастырь. Посад занимал обширную территорию и, по новгородскому обычаю, делился на „концы“ (название одного из них известно — Чудской).
Документы говорят о богатстве ростовских князей и епископов, о бесценных памятниках культуры, собранных в их сокровищницах. Особенно выделялось книгохранилище князя Константина, в котором было много редчайших книг. Все это погибло в огне войн и пожаров. По крохам сейчас ученые собирают произведения искусства и культуры домонгольского Ростова.
После смерти Константина (1219) Ростовское княжество разделилось на три: Ростовское, Ярославское и Угличское. Через столетие (после 1320 года) Ростовское княжество настолько было разделено между князьями, что для каждого из них уже не было города, и даже Ростов был разделен на две части: Борисоглебскую — восточную, в сторону Авраамиевского монастыря и Сретенскую — западную, в сторону Яковлевского монастыря. В последующие 10-летия дробление княжества на еще более мелкие уделы продолжалось и получило меткое выражение в поговорке: „В Ростовской земле князь в каждом селе“. Одновременно с мельчанием уделов ростовских князей, потерей ими экономического и политического веса идет процесс вхождения их в состав Московского княжества.
История Ростова и Ростовской земли в XIII–XIV веках, так же, как и других княжеств, окрашена трагическими событиями татарщины и феодальных усобиц между князьями.
В 1316 году послы хана Сабанчий и Казанчий „многа зла сотвориша Ростову“; через два года „посол лют именем Кочка“ ограбил Ростов, „и села и люди плени“. Борьба за власть между тверскими и московскими князьями принесла жителям ростовской земли немалые бедствия. В 1322 году московский князь Юрий Данилович с татарским послом Ахмылом „много христиан изсече“, а в 1339 году князь Иван Калита, предприняв поход против тверских князей, заодно расправился и с их сторонниками, ростовскими князьями, „увы, увы тогда граду Ростову также и князьям его, взяли у них власть и княжение, и имение и славу“. Наместник московского князя Василий Кочева круто расправился с ростовской знатью, поддерживавшей Тверь. Но среди знати были бояре, вставшие на сторону московского князя, поддерживавшие московскую политику объединения русских земель; именно они в 1330-х годах переселились в пределы Московского княжества, и среди них боярин Кирилл, отец Сергия Радонежского, Георгий Протопопов, Иван Тормасов, Дюдень, Протасий „тысяцкий“.
Этот процесс общественных противоречий во второй половине XIV века, видимо, постепенно смягчился, ростовское княжество вошло в состав Москвы, и летописцы все реже отмечают на своих страницах какие-либо события, связанные с Ростовом. В 1474 году последний удел был куплен Иваном III и вошел в состав Московского государства.
Памятники искусства Ростова XIII–XV веков свидетельствуют, что и после татарского нашествия в Ростове продолжали сохраняться и развиваться традиции местной культуры.
Среди памятников письменности широко известна летопись княгини Марии, составленная в виде некрологов русским князьям, сохранившим верность родине и казненных татарами. Юный муж Марии, князь Василько, был захвачен в плен во время битвы на Сити и погиб в татарском плену. Идеал мужества выражен в летописи очень поэтично. Князь был: „красен лицом, глазами светел и грозен, хоробр паче меры на ловах, сердцем легок, в бою храбр, в советах мудр, разумен в делах“.
Большой интерес представляют жизнеописания епископов Авраамия и Исаия. Занимательные и необычные случаи из их жизни описаны кратко, с простодушной и наивной верой в реальность сообщаемых фактов. Интересные бытовые подробности содержат записанные в XIV веке легенды о царевиче Петре Ордынском и его потомках.
В древнем монастыре, в „Григорьевском затворе“ собирались любомудры, прослышавшие, что здесь „книги многи быша“. Среди них прославился Стефан (ум. в 1396 году) по прозвищу Храп из Великого Устюга, проучившийся здесь десять лет и ушедший затем в Пермские земли к зырянам, где составил для них азбуку, дав тем самым народу могучее средство культуры — письменность. Известный под именем Стефана Пермского, он заслуженно считается выдающимся просветителем. Из этой же школы вышел Епифаний, названный Премудрым (ум. в 1420 году). Ему принадлежат жития Стефана и Сергия Радонежского — велеречивые, украшенные эпитетами, сравнениями, с риторическими вопросами и восклицаниями.
К XV столетию относятся произведения Вассиана Рыло, из которых особенно известно послание великому князю Ивану на Угру во время похода против татар, а также житие Пафнутия Боровского и распорядительная грамота.
Работа советских ученых и художников-реставраторов слегка приоткрыла завесу над тайной ростовской живописи XIII–XV веков, дополнив наши представления о художественной культуре того времени.
В иконе „Нерукотворного Спаса“ по каноническим правилам изображена только голова Спаса с лицом, обращенным прямо на зрителя. Серьезен взгляд широко раскрытых больших глаз, еще более увеличенных подчеркнуто нарисованными глазницами. Нос прямой, хрящеватый, сжатые губы, округлые румяные щеки, мягкие пряди симметрично расчесанных волос, слегка вьющаяся на концах раздвоенная бородка создают образ здорового, привлекательной внешности мужчины. Голова хорошо лепится на фоне изображения белого полотенца с концами, „обшитыми“ красным орнаментом.
В другой иконе „Спаса“, с изображением на ее полях апостолов, сравнительно с „Нерукотворным“ создан совсем другой образ. Удлиненный овал лица подчеркнут длинной реденькой бородой и тонкими, опущенными вниз усами. Г лаза под тонкими, слегка изогнутыми бровями небольшие, нет и здорового румянца. Это образ утомленного, болезненного, мягкого и нежного человека.
Русское искусство XII–XIV веков оставило не одно замечательное изображение популярного святого Николы. Икона Николы из села Павлова, близ Ростова, одна из первых, на которой художник написал картинки „жития“. Сам святой изображен фронтально, в канонической позе в рост, в традиционной крестчатой белой одежде. Лицо Николы спокойно, с хитринкой во взгляде, с высоким лбом мудреца, с аскетизмом, подчеркнутым складками на худых щеках. Светло-холодные тона средника — белый, голубой, зеленый — смягчены розовой и красной окраской епитрахили, палицы и Евангелия. Изображения бытовых сцен более грубоваты, но выразительны и искренни: таковы Никола, плывущий на лодке по бурному морю, юноша в красной одежде в клейме „Изгнание беса“, где особенно красив непринужденный поворот фигуры и свободный взмах руки с секирой.
