Григорий Кубатьян - Жизнь в дороге
За ночь температура опустилась до 30 градусов мороза. К рассвету я так замерз, что едва мог пошевелиться. Долго согревал руки дыханием, по одному разгибая скрюченные от холода пальцы. Кое-как натянул ботинки и на негнущихся ногах двинулся дальше по горам.
Целый день я куда-то шел, и наконец, скатившись с крутого склона, попал на накатанную колею. «Вот она дорога на Улан-Батор!» — торжествующе подумал я и устроился на обочине ждать попутку. Через пару часов показался «уазик», он подбросил меня до поселка Тосэценгел.
Задерживаться там я не стал и, выбравшись на дорогу, скоро увидел необычный грузовик: тюки, коробки и мебель были связаны веревками и возвышались над кузовом огромной горой, нависая над бортами. На всей этой груде сидели два десятка человек. Я помахал пассажирам рукой, те замахали в ответ. Машина остановилась, я вскарабкался на тюки, и мы тронулись в путь.
Потом я снова шагал пешком, затем ехал на очередном «уазике» и уже под вечер оказался в поселке Тариалан. Высадили меня рядом с гостиницей, но от цивилизованного ночлега я уклонился, чтобы сберечь деньги, и спросил у местных жителей, где можно переночевать. Удалось узнать, что в поселке есть большая школа, куда можно обратиться.
Компания «Союзплодоимпорт» — основной экспортер водки «Столичная», «Московская» и «Русская».
Мое появление в школе вызвало переполох. Начальство отрядило учеников на поиски учителя английского, который мог бы выступить в качестве переводчика. Появившийся переводчик слегка запыхался — видимо бежал. Узнав, что я из России и мне нужен ночлег, он пришел в совершенный восторг и тут же предложил пойти с ним. Новый знакомый привел меня ночевать в юрту где, как выяснилось, жил другой учитель английского — американец Дин. В Монголию он был делегирован «Корпусом мира». Одной из целей этой организации было обучение детей «отсталых» стран английскому языку. Сытую и благополучную жизнь в Америке Дин поменял на жизнь в юрте, обед из конских потрохов и зарплату 80 долларов в месяц.
Корпус мира — независимое агентство, созданное конгрессом США с целью поддержания экономики США.
Мы быстро подружились. Американец жил в Тариалане уже год, но вскоре собирался перебраться в Улан-Батор. У него в юрте хранилась куча книг, и вообще было интересно. По словам Дина, это жилище местные жители собрали ему всего за полтора часа. Вот как быстро решается в Монголии квартирный вопрос. Сверху юрта была покрыта войлочными попонами и брезентом, а изнутри утеплена коврами. Посередине стояла печка буржуйка, а в углу на огромном сундуке — магнитофон.
Седам, так звали монгольского учителя, весь вечер слушал какую-то местную песню. Когда она заканчивалась, он перематывал пленку назад и включал снова. Великодушный Дин предложил монголу забрать понравившуюся кассету с собой, чтобы послушать ее дома. Но смысла в этом не было, так как во всем поселке магнитофон был только у американца.
Мне так понравилось в гостях, что я захотел пожить у Дина денек-другой. Хозяин не возражал. На завтрак мы приготовили суп из нескольких картофелин, а затем вместе пошли в школу на урок, который вел Дин. Занятие было посвящено теме: «Где я проведу свои каникулы?». Ученики хором повторяли: «Where will you be on your holidays?», а затем вместе сочиняли самые фантастические ответы. При этом все понимали, что в любом случае проведут каникулы в родном Тариалане.
После урока мы побывали на водочной фабрике, в гостях у мэра Тариалана и в буддистском монастыре. Дин везде чувствовал себя как дома, все показывал и объяснял, относясь к монголам как к экспонатам краеведческого музея. Зашли в местный магазин, где я, не имея монгольских денег, купил колбасы на доллар. А Дин в качестве эксперта помог убедить продавца, что доллар — тоже деньги.
Потом мы пилили и кололи дрова во дворе Дина, их привезли целый грузовик, чтобы хватило до весны. После генеральной уборки в юрте вернулись в школу. Встречные ребятишки с удвоенной силой кричали нам: «Хэллоу!» Они ликовали: ведь теперь вместо одного иностранца у них было целых два. В школе на уроке Дин спросил, где я работаю. Я ответил, что пишу статьи для журнала, и мы стали всем классом повторять по-английски: «Когда я вырасту, то буду писать статьи для журнала».
На следующий день я выбрался из Тариалана на «трассу» — накатанную степную колею. Если по ней шла машина, столб пыли был виден издалека. Идти было веселее, чем стоять на месте, и я пошел по колее в сторону Улан-Батора. Солнце грело так, что я не верил, неужели еще недавно страдал от холода? Пришлось даже снять куртку.
Чингисхан — основатель Монгольской империи, полководец и просветитель, научивший монголов основам делопроизводства и уйгурскому алфавиту.
Вдали показался всадник, неспешно ехавший мне навстречу. «Вот еще один друг степей монгол», — подумал я, размышляя о суровых кочевниках, обитавших здесь со времен Чингисхана. Когда конник подъехал поближе, стало видно, что это — девушка. Я вежливо поздоровался с ней по-монгольски. Она улыбнулась, спрыгнула с лошади и протянула мне уздечку, что-то при этом говоря. Всаднице явно хотелось, чтобы я прокатился на ее маленькой мохнатой лошадке.
Я забрался на лошадь и немного покатался по степи. Пускаться вскачь не решался, чтобы не пугать девушку, и не свалиться самому, а ездить шагом быстро наскучило. Спустившись на землю, я укрепился во мнении, что стоять на своих двоих приятнее, чем на чужих четырех. Девушка открыла потрепанную кожаную сумку и достала тетрадку, что-то вроде дневника или альбома, куда девчонки пишут стихи, вклеивают фотографии и газетные вырезки (так было до появления «Фейсбука» и «Контакта»).
Юная монголка хотела как-то запечатлеть в своей тетрадке встречу со мной. Нужно было подарить ей открытку или фотографию, но как назло ничего приличного в карманах не нашлось, кроме бесплатных календарей с портретом украинского кандидата в депутаты — товарищ вручил мне перед отъездом целую упаковку. В Азии подарки приходилось дарить постоянно. Но мой бюджет был скуден, поэтому я дарил что попало: рекламные листовки, бесплатные буклеты, старые советские значки, дешевые белорусские рубли, мелкие металлические монеты. Предвыборный «сувенир» в тот момент оказался единственным, что было под рукой. Так украинский кандидат в депутаты перекочевал в девичью тетрадку, заняв почетное место между поп-певцом и котятами в корзинке.
А я отправился дальше. За день навстречу проехали три машины. Это был хороший признак: значит, и в нужном направлении кто-то может проехать. Уже стемнело, когда на дороге показался попутный «уазик». Когда голосуешь в Монголии, машина обязательно остановится, даже если она переполнена. В этой пассажиры сидели друг на друге. Сложившись втрое, втиснулся и я. Попутчики всю дорогу курили, пили водку и пели песни, причем не монгольские, а русские: «Катюшу», «Подмосковные вечера», «Миллион алых роз» и почему-то «Маленькую страну» Наташи Королевой. Кто не знал слов, подпевал по-монгольски.
