Жюль Верн - Архипелаг в огне
Хотя корвет и не считался военным кораблем, ибо он принадлежал не государству, а частным лицам, он находился под военным командованием. Его офицеры и матросы сделали бы честь лучшему корвету Франции или Соединенного королевства. Здесь была та же четкость маневра, та же дисциплина, тот же порядок, как в море, так и на стоянках. На судне не замечалось никакой распущенности, характерной для наспех вооруженных кораблей, экипажи которых, отличаясь удальством, не всегда отвечают требованиям, предъявляемым на кораблях военного флота.
В состав команды корвета входило двести пятьдесят человек; из них добрую половину составляли французы — бретонцы и провансальцы; что касается остальных, то это были преимущественно англичане, греки и корфиоты. Все они были люди искушенные в морском деле и надежные в бою — одним словом, моряки до мозга костей, на которых вполне можно положиться: им было не привыкать к испытаниям. Квартирмейстеры, боцманматы и боцманы хорошо несли службу и были умелыми посредниками между офицерами и матросами. В командование корвета входили старший офицер, четыре лейтенанта и восемь мичманов, опять-таки корфиоты, англичане и французы. Старший офицер, бывалый моряк, капитан Тодрос, до тонкостей изучил моря Архипелага, которые корвету предстояло обследовать вплоть до самых отдаленных мест. Трудно было найти остров, не известный ему в подробностях — со всеми бухтами, заливами и вырезами берега. Трудно было отыскать островок, не обнаруженный им во время его прежних походов. Вряд ли существовали фарватеры, глубина которых не была бы запечатлена в его памяти с той же точностью, что и на картах.
Этот пятидесятилетний офицер, грек с острова Гидры, служивший ранее под началом Канариса и Томазиса, должен был стать неоценимым помощником для командира «Сифанты».
Первую часть своей экспедиции по морям Архипелага корвет совершил под командой капитана Страдены. Как уже говорилось, сперва плавание проходило довольно удачно. Потопленные корабли и захваченные в плен пираты — таково было успешное начало. Но дело не обошлось без весьма ощутимых потерь для команды и офицерского состава. И если в течение долгого времени о «Сифанте» не было никаких известий, то это объяснялось тем, что 27 февраля в виду острова Лимнос корвету пришлось выдержать бой против целой флотилии пиратов.
В этом бою «Сифанта» потеряла не только сорок человек убитыми и ранеными, но также и своего командира Страдену, смертельно раненного ядром на юте.
Тогда командование корветом принял капитан Тодрос; добившись победы в этом бою, он повел «Сифанту» в порт Эгины для неотложного ремонта корпуса и рангоута.
Здесь через несколько дней после прибытия «Сифанты», к общему удивлению, выяснилось, что корвет был за очень высокую цену приобретен неким банкиром из Рагузы, чей поверенный явился в Эгину для оформления судовых документов. Все это совершилось так гладко, что не возникло никаких споров; с соблюдением всех формальностей было установлено, что корвет не принадлежит больше своим прежним хозяевам, судовладельцам-корфиотам, чья прибыль от его продажи оказалась весьма значительной.
Но хотя «Сифанта» и сменила владельца, назначение ее осталось прежним. Очистить воды Архипелага от кишевших в них бандитов, вернуть на родину по мере возможности тех невольников, которых ей удастся освободить, не складывать оружия до тех пор, пока не будет уничтожен самый ужасный из морских разбойников — пират Сакратиф, — такова по-прежнему была миссия, возложенная на «Сифанту». По окончании ремонтных работ помощник командира получил приказание направиться к северному побережью Хиоса; там должен был находиться новый капитан, которому предстояло стать на корвете «первым после бога».
В это время Анри д'Альбаре и получил то лаконичное послание, в котором ему сообщали, что в командовании корвета «Сифанта» есть вакантное место.
Читателю уже известно, что он принял предложение, не подозревая того, что это еще не занятое место было местом командира. Однако, едва он ступил на палубу, офицеры и матросы отдали себя в его распоряжение, а пушечный салют возвестил поднятие корфиотского флага.
Все сведения о корвете Анри д'Альбаре получил от капитана Тодроса. Акт, в силу которого он вводился в командование корветом, был в полном порядке. Таким образом назначение молодого офицера не могло никем оспариваться, впрочем, оно и не оспаривалось. Многие офицеры корвета уже знали своего командира. Им было известно, что, имея звание капитан-лейтенанта, он был одним из самых молодых и в то же время самых выдающихся офицеров этого ранга во французском флоте. Его участие в войне за независимость принесло ему заслуженную известность. Поэтому с первого же смотра, произведенного им на борту «Сифанты», имя его было на устах у всего экипажа.
— Офицеры и матросы, — просто сказал Анри д'Альбаре, — я знаю, какая миссия доверена «Сифанте». Мы выполним ее до конца, если будет угодно богу! Вечная слава вашему прежнему командиру, с честью павшему на своем посту! Положитесь на меня, как я полагаюсь на вас! Вольно!
На следующий день, 2 марта, корвет, шедший под всеми парусами, потерял из виду берега Хиоса, затем вершину горы Элиас, которая высится над островом, и взял курс на север Архипелага.
Для моряка довольно одного-беглого взгляда и нескольких часов плавания, чтобы оценить достоинства своего корабля. Дул свежий северо-западный ветер, и не было необходимости уменьшать паруса. Благодаря этому Анри д'Альбаре мог в первый же день познакомиться с великолепными мореходными качествами корвета.
— Он может уступить свои брамсели любому кораблю, и он может нести их при ветре, когда нужно брать два рифа на нижних парусах, — сказал ему капитан Тодрос.
На языке бравого моряка это означало две вещи: прежде всего, что никакой другой парусник не мог соперничать с «Сифантой» в скорости, затем, что его прочный рангоут и остойчивость позволяли ему нести паруса при такой погоде, которая заставила бы всякий другой корабль убрать их из боязни опрокинуться.
Идя в бейдевинд левого галса, «Сифанта» стремилась на север, оставляя на востоке остров Митилини, или Лесбос, один из самых крупных в Архипелаге.
На другой день корвет прошел в виду этого острова, где уже в самом начале войны за независимость, в 1821 году, греки достигли большого превосходства над турецким флотом.
— Я был там, — сказал капитан Тодрос командиру д'Альбаре. — Дело было в мае. Семьдесят наших бригов преследовали пять турецких кораблей, четыре фрегата и четыре корвета, которые укрылись в порту Митилини. Один из них, семидесятичетырехпушечный корабль, отправился в Константинополь за помощью, но мы ему задали жару, и он взлетел на воздух, а с ним и девятьсот пятьдесят матросов. Да! Я там был, я-то и поджег рубашки из серы и дегтя, в которые мы одели корпус этого корабля! Хорошие, теплые рубашки, капитан! Рекомендую вам их на случай… словом, для господ пиратов!
