Генри Мортон - От Иерусалима до Рима: По следам святого Павла
Крестоносцы тоже были вынуждены преодолевать этот перевал на своем пути из Константинополя в Малую Азию. И точно так же они в страхе стояли перед узким и мрачным ущельем. Недаром они нарекли его «Воротами Иуды».
Да, много воспоминаний хранят здешние горы. Однако, стоя в тот день на перевале, я думал не о завоевателях чужих стран и богатых торговых караванах. Перед глазами у меня стоял одинокий путник с посохом в руке, который тяжело бредет по каменистой тропе. Путь его лежит через Киликийские Ворота в Малую Азию, и несет он весть о мире.
Павел наверняка с детства знал здешние места. Ведь в эпоху римлян было принято в летние месяцы покидать знойную равнину и перебираться в горы. Возможно, вначале Киликийские Ворота представлялись ему проходом в иной мир. И ребенок был не так уж далек от истины. Действительно, дороги из Багдада и Антиохии в этом месте преодолевали рубеж, за которым вливались в большой и прямой как стрела тракт, ведущий сначала в Эфес, затем за море и наконец в самое сердце мира — в Вечный Рим.
Увлекшись мыслями о неукротимом страннике, я так долго сидел на перевале, что мои спутники стали бросать на меня косые взгляды. Наверное, прикидывали, какую каверзу замышляет подозрительный иностранец на этом перевале. Ну что ж, их можно понять. Ведь путь через Киликийские Ворота и сегодня, как во времена Ксенофонта, служит военной дорогой.
Ко мне подошел водитель и стал что-то говорить, указывая на небо. Я понял: если мы не выедем немедленно, то, скорее всего, придется заночевать на холмах. Я с сожалением повиновался, и мы тронулись в обратный путь. В Тарс мы вернулись уже затемно.
В городе царила гробовая тишина: ни голосов, ни звука шагов. Лишь время от времени принимались лаять собаки, а где-то далеко на равнине им вторили шакалы. И, словно призрак при лунном свете, перед моими глазами возник исчезнувший навсегда Тарс — город храмов и колоннад. И снова привиделся мне одинокий путник, который упорно пробирается сквозь горы на запад, неся с собой драгоценное послание Христа.
14В маленькой аданской гостинице, пропитанной запахом жареной баранины, плова и пахлавы, я разговорился с одним турком. Ему было около сорока лет, и по-английски он говорил весьма бегло.
Как выяснилось, мой новый знакомец воевал на Суэцком канале и попал там в плен.
— Языку я научился в английской тюрьме, — пояснил турок. — А еще выучил все ваши песни. Вот вы можете спеть «Конец прекрасного дня»? А вот эту — «Если б ты была единственной девушкой на земле»? Знаете их? Вот и я знаю.
Он путешествовал по делам своей текстильной фирмы. По одежде и манере держаться он выглядел настоящим европейцем. Сидевший в углу старик-турок заказал чибук, или кальян, — один из пережитков прошлого, и официант подсыпал угля в жаровню. Мой собеседник пренебрежительно пожал плечами.
— Это поколение, — заявил он, — уже не делает погоды. Оно скоро отомрет. Однако на смену ему придет новое, здоровое поколение: юноши и девушки, умеющие читать и писать, получившие хорошее образование. С ними мы станем великой нацией.
Наверное, то же самое говорили в России в первые годы Советской власти.
— Объясните мне, почему вы так подозрительны к иностранцам? — поинтересовался я. — Почему, стоит мне вытянуть блокнот или фотоаппарат, как полиция подозревает меня в шпионаже?
— У нас нет причин доверять остальному миру, — ответил турок. — Мы пережили тяжелые времена, в какой-то момент казалось, что не выстоим. В Турции большое значение придают послушанию. Мы все должны повиноваться Гази. И всё — слышите, всё, — что угрожает Турции, должно быть уничтожено.
— Однако я полагаю, что блокнот не таит в себе никакой угрозы?
— Вы ошибаетесь, блокнот может оказаться очень опасной вещью.
— Вы, должно быть, из секретной службы, — рискнул я пошутить.
— Почему вы так считаете? — тут же вскинулся он.
— Да просто так, — пожал я плечами.
— Позвольте дать вам маленький совет, — произнес мой собеседник. — Вы надеетесь познакомиться с Турцией. Хотите увидеть великую работу по строительству новой нации, которую совершает наш президент. Рассчитываете осмотреть руины старых городов. Так вот, все это напрасно. Уезжайте и возвращайтесь в другой раз, заручившись чем-нибудь более весомым, чем ваш английский паспорт. И лучше возьмите себе в попутчики турка. Вот тогда ваша поездка окажется полезной. А сейчас вы ничего не увидите.
Я послушался его совета. На следующий же день распростился со своими друзьями из американской миссии и уехал обратно в Сирию.
Во время долгой поездки в Алеппо я перечитывал послания святого Павла, подчеркивая наиболее известные отрывки. Интересно, все ли знают, что эти цитаты принадлежат апостолу?
Ибо возмездие за грех — смерть (Рим 6:23)
Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь (Рим 12:19)
Ты соберешь ему на голову горящие уголья (Рим 12:20)
Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом (1 Кор 3:19)
А я, отсутствуя телом, но присутствуя у вас духом (1 Кор 5:3)
Лучше вступить в брак, нежели разжигаться (1 Кор 7:9)
Ибо проходит образ мира сего (1 Кор 7:31)
Для всех я сделался всем (1 Кор 9:22)
Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая, или кимвал звучащий (1 Кор 13:1)
А как стал мужем, то оставил младенческое (1 Кор 13:11)
Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло… (1 Кор 13:12)
А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь: но любовь из них больше (1 Кор 13:13)
Только все должно быть благопристойно и чинно (1 Кор 14:40)
Станем есть и пить, ибо завтра умрем! (1 Кор 15:32)
Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?… (1 Кор 15:55)
Ибо доброхотно дающего любит Бог (2 Кор 9:7)
Несите бремена друг друга (Гал 6:2)
Что посеет человек, то и пожнет (Гал 6:7)
Солнце да не зайдет во гневе вашем (Еф 4:26)
Никто да не обольщает вас пустыми словами (Еф 5:6)
И мир Божий, который превыше всякого ума (Флп 4:7)
Не корыстолюбив (1 Тим 3:3)
Впредь пей не одну воду, но употребляй немного вина, ради желудка твоего (1 Тим 5:23)
Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынесть из него (1 Тим 6:7)
Ибо корень всех зол есть сребролюбие (1 Тим 6:10)
Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил (2 Тим 4:7)
