Федор Конюхов - Мой путь к истине
Дорога была усыпана мелким жёлтым песком и изредка попадавшейся под ногами крупной речной галькой. Спотыкаясь об эти камни, Иона твердил сам себе: «Я должен скрыть свои мысли, я не должен подавать виду, чтобы никто не заподозрил, что я хочу обмануть самого Господа Бога. Если они, вот эти люди (Иона косится на прохожих), узнают, от кого я убегаю, то мне несдобровать. Они побьют меня вот этими же камнями, что валяются под моими и их ногами. Хотя это и старые устои, и древний обычай, но эти люди (он снова посмотрел из-под низко надвинутой шляпы на прохожих) имеют глупость их придерживаться».
Он берёт себя в руки. Проходя через городские ворота, Иона с трудом, как дряхлый старик, волочит ноги, а за ним, измученный долгой ходьбой по пескам, следовал его гружёный верблюжий караван.
В саду, в тени деревьев с блестящими листьями стояла беседка. Помост её был приподнят над землёй на три ступеньки. Крыша была покрыта пальмовыми листьями, поддерживалась четырьмя точёными столбами из ливанского кедра. Купец-еврей в ермолке на голове (он же хозяин каравана, который сопровождал Иона) сидел в беседке, предаваясь пищеварению после обильного обеда и помешивая серебряной ложечкой сладкий напиток. На столе перед ним лежали фрукты, издавая мягкий аромат и привлекая со всего сада и окрестностей пчёл и различных насекомых. Купец видит, как Иона развьючивает обессиленных верблюдов, а его наёмные работники затаскивают увесистые тюки в длинный приземистый сарай, где его ценный товар будет надёжно спрятан. И эта мысль доставляет ему вялое и тусклое удовольствие. Только после того, как верблюды будут отведены в специальный загон, где им дадут воды, сколько они смогут выпить, и накормят зелёной травой, Иона сможет получить денежный расчёт у хозяина за свою работу и, не теряя времени, станет осуществлять свой дерзкий побег от Бога.
Иона шёл кривыми переулками великой древности, мощёнными булыжником. По обеим сторонам жались друг к другу дома. На первых этажах размещались сплошные лавчонки. Жилые верхние этажи намного выдавались над нижними, так что крыши их почти смыкались. Он проталкивался в шумной толпе людей к порту, к кораблям. Ему некогда было рассматривать товары и слушать продавцов, зазывавших покупателей и громко кричавших, чтобы было слышно только их. От этого стоял невообразимый шум. Иона пару раз чихнул, полой своего халата обтёр бороду. Ему было непривычно после тишины пустыни и сухого воздуха находиться здесь, в скопище людей и множества товаров. Город густо пропах мясом, рыбой, навозом, перцем и корицей. Под ногами шныряли облезлые, в струпьях, собаки.
Не доходя до гавани, Иона приостановился перед домом с высоким фронтоном из красной вишни и распахнутыми дверями, но не для того, чтобы купить ткань из Дамаска с удивительным узором и золотым червонным отливом. Ею были увешаны все стены этого дома. Ему хотелось всё узнать о кораблях, стоящих в порту, у хозяина-продавца, сидевшего в глубине лавки на широком кирпичного цвета халате, в белой чалме и евшего сладости (по всей вероятности, персидский шербет). Он неустанно отмахивался от назойливых мух, перелетевших от соседской лавки, в которой продавались мясо и кровяная колбаса, и тыкавшихся в лицо.
Иона с брезгливостью покосился на эту мерзость. Ему, как еврею, неприятно было видеть эту гадость, но он подошёл к хозяину лавки ближе и заговорил быстро на арабском языке:
– Не скажете ли вы, достопочтенный житель этого города, есть ли какой-нибудь корабль в вашей гавани, который идёт на край света?
Хозяин сверкнул золотой серьгой в ухе и раздражённым голосом проговорил, злясь на то, что этот неизвестный прохожий оторвал его от любимого лакомства:
– Вы имеете в виду город Фарсис за Геркулесовыми столбами?
Иона кивнул головой. Хозяин этой лавки сразу заподозрил в нём нехорошего человека. Редко кто по своей воле отправляется в такие далёкие края.
– Да, тут есть один таршишский корабль, он идёт туда, куда вам надо.
– В Фарсис? – переспросил Иона.
– Да, да, в Фарсис. (Теперешнее название Кадис, Южная Испания.)
Раньше на Ближнем Востоке считалось: всё, что лежит западнее Гибралтарского пролива (за Геркулесовыми столбами), – это и есть «Край света».
Внимательно слушая хозяина лавки, Иона не заметил, как со второго этажа спустилась жена лавочника – полная, с добродушно-хитрым лицом, с выпуклыми глазами и плавными движениями. Она лукаво переспросила Иону:
– И куда это вы надумали? И зачем?
Иона, не отвечая на вопрос, поспешно поблагодарил за совет и уже повернулся спиной, как услышал всё тот же злобный голос:
– Да, не от хорошей жизни вы убегаете к самому морю Тьмы (древнее название Атлантического океана).
Иона, не оглядываясь, подбирая на ходу полы длинного халата, ещё сильнее согнулся и направился в гавань.
Как только открылся порт, давка быстро исчезла. Было видно только Иону, который, пыля посохом, шагал к названному причалу, где стоял тершишский корабль под погрузкой. Подойдя к краю причала, он увидел великолепное зрелище: Средиземное море простиралось пред ним к западу на тысячи миль синевы. Кто хоть однажды увидит море, тот навсегда сохранит его в своей памяти. Море поражает своим величием.
Учёные нашей эпохи утверждают, что именно Средиземное море с самой глубокой древности служило человеку своего рода полигоном для испытаний всё более усложнявшихся лодок и кораблей. Воды этого моря, кристально прозрачные и тёплые, хранят в своих глубинах целое кладбище кораблей всех народов и цивилизаций, существовавших здесь на протяжении нескольких последних тысячелетий. Ни одному морю не было предначертано такой величественной и благородной судьбы, как Средиземному. Оно завораживало представителей многих народов, обитавших на диких землях, пришедших на его очарованные берега и сложивших к его стопам своё оружие и веру. Многие цивилизации расцвели в сиянии моря и погибли, достигнув вершины могущества и великолепия. Но никто из учёных не может ответить на вопрос, где и когда родилась идея выстроить парусно-вёсельное судно. Может быть, в Месопотамии, на великих реках Тигр и Евфрат? Или в долине Нила? Этого пока никто не знает. Нам известен более поздний период: три тысячи лет до нашей эры. Жители восточного побережья Средиземного моря добились наибольшего успеха в развитии мореплавания. Они строили из прочного ливанского кедра первые морские суда с килем и шпангоутами, приземистые и устойчивые. У этих «пенителей моря» наряду с парусным вооружением были и вёсла.
Именно жители восточного побережья Средиземного моря научились составлять карты, измерять глубины, определять координаты, точно вычислять по звёздам пройденные расстояния, используя силу ветра, приливов и морских течений. Но самое главное: они научились строить прочные корабли для далёких походов. «Корабль, – говорится в морской энциклопедии, – вошёл в историю искусства как ковчег, нагруженный надеждами и мечтами о будущем»…
