Арни Фалк-Рённе - Путешествие в каменный век. Среди племен Новой Гвинеи
— И сына! — добавляет он. — Она вернется со свиньями, холимамм и сыном. Я снова стану великим вождем!
2
Может ли современный цивилизованный человек общаться с людьми, продолжающими жить в каменном веке? Чем больше я путешествую по Долине Балием, тем труднее мне ответить на этот вопрос.
Странствовать приходится в основном пешком, иногда летать на одномоторном самолете. За последние годы в этом регионе построено немало аэродромов. Различные миссионерские общества стремятся к тому, чтобы каждая миссия располагала собственными аэродромами для небольших самолетов — «моли», как их здесь чаще всего называют. И хотя аэродромы принадлежат разным религиозным общинам, в кризисных ситуациях между ними наблюдается разумное сотрудничество. Напряженность, чтобы не сказать вражда, которая была в отношениях между индонезийской администрацией и миссионерами после превращения бывшей Голландской Новой Гвинеи в Западный Ириан, теперь исчезла. И в этом немалая заслуга полицейского полковника Марпоунга из Вамены. Ему удалось прекратить ряд племенных войн и установить тесный контакт с миссиями. Пожалуй, не будет большим преувеличением сказать, что реальная власть в долине Балием все же принадлежит миссионерам. Каких-нибудь два часа пешего хода от Вамены — и кончается господство индонезийской администрации. Местные аэродромы принадлежат миссиям, н только они распоряжаются правом на аренду самолета. Индонезийский ДС-3 из Джаяпуры (говорят, это самая старая рейсовая машина в мире, находящаяся в строю еще с 1945 года) может приземляться только в Вамене. Другие взлетно-посадочные полосы для него слишком малы. А поскольку круглый год начиная со второй половины дня и до двух-трех часов ночи идут непрерывные дожди, нет ничего удивительного, что на мокрой траве способна приземлиться только «моль». Один пилот-священник вполне серьезно предложил закупить в Канаде одномоторный самолет, снабженный помимо колес… лыжами; посадочные полосы в Долине Балием нередко тонут в грязи, поэтому при посадке лыжи гораздо удобнее, чем колеса.
В западной части Долины Балием из узкого прохода в горах берет свое начало река Балием, которая тянется на сотню километров по неширокой равнине, окруженной высокими горами. Там, где воды ее вновь втискиваются в горную расщелину, течение становится бурным и река устремляется на юг, к стране асматов. Здесь она разделяется на множество рукавов, говорят, до двух тысяч, но известна лишь небольшая часть их. Важнейшая среди многочисленных рек и речушек — уже упоминавшаяся мной река Фриндсхап. Сама Долина Балием не велика — местами ее ширина достигает 20 километров. В долину стекает множество рек и ручьев, все они питаются снегами с окрестных гор. К северу тянутся Снежные горы, в которых имеется проход — только через него можно попасть в долину. Именно здесь, при выходе из ущелья в Долину Балием, в 1945 году потерпел аварию самолет с группой американских солдат. Плато Снежных гор малоизучено. Полагают, что на северных отрогах гор, обращенных к болотам, вблизи реки Иденбург, живут кочевые племена пигмеев. Однажды в этих местах пролетал самолет, шедший на посадку в Сентани. На пути к аэродрому его застиг туман. Когда туман рассеялся, пилот увидел внизу крохотные строения, притулившиеся к самой скале. Какие-то люди — судя по его описаниям, пигмеи — махали ему руками. Но потом пилот не мог точно определить место, и это маленькое племя пигмеев больше никто не видел.
С юга в долину текут реки Кимбин, Ибеле, Элагейк, Вамена, Хетигима, Эасейк и Йени. Они берут начало в горах, где находится озеро Хаббема. (Туда в 1938 году добралась экспедиция Ричарда Арчболда.) Здесь находится также гора Трикора (ранее называвшаяся горой Вильгельмины) высотой 4750 метров, а к западу гора Сукарно (ранее Карстенс) — 5029 метров над уровнем моря[17]. В этом районе проживает до 70 тысяч дани, которые используют воды рек для орошения своих плантации таро. Надо сказать, что у дани вполне развитое земледелие, но они не разводят ни фруктовых деревьев, ни овощей в нашем понимания этого слова. К востоку и северо-востоку от горного прохода живут яли, а территорию, где живут эти племена, называют Ялемо. Яли считаются каннибалами, и дани их боятся.
Неподалеку от аэродрома в Вамене есть крытый железом сарай, который служит здесь своеобразной гостиницей. Утром возле моей кровати, обнесенной противомоскитной сеткой, раздается голос пилота-миссионера:
— Я вылетаю в Джибигу. Если хочешь попасть в Пасс-Вэлли и взглянуть на место, где погибли американцы, можешь лететь со мной. Даю четверть часа на сборы.
Это меня вполне устраивает. Дарсоно живет там же, где и я, Абутури расположился в полицейском домике в десяти минутах хода. Не прошло и получаса, как сквозь легкий утренний туман мы увидели деревни дани. В Джибигу, где находится миссия, мы должны попасть не позднее трех часов дня — позже начнется дождь и затруднит посадку. Но до этого времени мы были вольны в своих действиях.
Деревня, куда после катастрофы добрались Джон Макколом, Кеннет Деккер и Маргарет Хастингс, расположена чуть в стороне. Мы направляемся туда и вдруг замечаем, как из зарослей бамбука выскакивает с десяток мужчин, вооруженных длинными копьями, которые направлены в нашу сторону. Однако, увидев Абутури, они становятся более дружелюбными и приглашают нас следовать за ними. Я угощаю их табаком и солью, и мужчины, по-моему, несколько смягчаются. Через Дарсоно и Абутури я спрашиваю, почему они встретили нас враждебно. Уж не намеревались ли они расправиться с нами?
— Они приняли тебя за сжигателя фетишей, — поясняет Абутури, — и потому не хотели пускать в деревню.
Сжигателями фетишей называют миссионеров, которые, стремясь насадить на Новой Гвинее христианство, уговаривают островитян сжигать священные фетиши, хранящиеся в мужском доме. Несколько лет назад, когда в районе вокруг Пирамиды, миссии в западной части долины Балием, распространилась вера в так называемое Пробуждение[18], во многих деревнях началось уничтожение фетишей. Но когда миссионеры потребовали, чтобы дани сожгли и оружие, островитяне взбунтовались и напали на миссию. То же произошло и у кулукви, где с полсотни местных сторонников сжигания фетишей подверглись нападению соседей и были убиты. Двум миссионерам, которые в тот момент находились в деревушке, удалось бежать.
Предводитель воинов, преградивших нам путь, видимо, почувствовал, что нанес Абутури оскорбление, заподозрив этого известного воина из племени дани в сообщничестве с сжигателями фетишей. Поэтому, когда я спросил, нельзя ли мне взглянуть на фетиши его деревни, он ответил согласием, но сделал это крайне неохотно. Ему явно хотелось сначала узнать, кто я такой. Абутури показывает на мою фотокамеру и произносит фразу, которая в переводе Дарсоно звучит примерно так:
