Джон Поллок - Апостол
Для выступления Павел выбрал такой момент, когда собрались все верующие. Выступив не как частное лицо, но как оратор, выражающий точку зрения многих присутствующих, Павел высказал свои замечания Петру прямо в лицо, и слова его были выражением самой сути проблемы, а не личного неудовольствия. "Если ты", — громко, во всеуслышание сказал Павел, — "будучи иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски?"
В эту минуту церковь могла распасться на отдельные части и разрушить сама себя. Но человек, который рыдал, когда Господь, представший перед судом, обратил взор Свой на него, напоминая ученику, что исполнилось предсказание Его, и он уже трижды отрекся от Господа своего — этот человек не мог не признать справедливости слов Павла. Петр раскаялся. Позже, когда этот вопрос обсуждался в Иерусалиме, Петр всем своим авторитетом поддержал позицию Павла, и сторонники первостепенной важности веры в Иисуса, исключающей любые другие требования, победили. Петр никогда не обижался на Павла за эту критику.
Когда Петр вернулся в Иерусалим, до Антиохии донеслись плохие вести, подтверждавшие важность поднятого Павлом вопроса.
Фарисеи-христиане — может быть, те же самые, что пришли в Антиохию и вызвали диспут, но, скорее всего, какие-то другие, — через Киликию прошли в Галатию, где их хорошо приняли. Они научили галатов "обрезанию", и этот обычай широко распространился. Первая церковь, основанная Павлом, многообещающая и здоровая, переметнулась в другую веру. Бывшие язычники, уверовавшие в Иисуса и радовавшиеся новому рождению, превратили свою жизнь в ничтожные попытки следовать Моисееву закону.
Расспросив подробно всех, кто принес эти известия, Павел понял, что произошло в Галатии. Прежде всего ложные учителя подорвали авторитет Павла, подчеркивая, что он лично никогда не был учеником Иисуса. Павел, по их словам, был обыкновенным человеком, нахватавшимся изречений и мыслей Иисуса из вторых рук, и поэтому его позиция не заслуживает большего уважения, чем позиция любого другого человека. Проповедь его хороша, но не охватывает всей сути веры. И они пришли, чтобы восполнить упущенное Павлом — ввести обрезание и подчинение иудейскому закону. Галаты попались в ловушку. Когда Павел проповедовал среди галатов, их потрясла великая милость Божия, приносящая им полную, ничем не ограниченную свободу. Старая, греховная жизнь, наполненная страхом и недоверием, сменилась верою в единого Христа, живущего в них. Все, что им было нужно — это подражать жизни и поведению Христа, наполниться силой Его. Когда Павел ушел, некоторые вернулись к прежним заблуждениям; они раскаивались в этом, но им трудно было поверить, что для полного прощения грехов, очищения и исцеления достаточно лишь покаяться и верить — им казалось, что Бог навсегда оставил их, или требует, чтобы они заслужили Его милость каким-нибудь особым образом. Природный инстинкт заставлял их полагаться не только на Христа, но и на собственные усилия умилостивить Бога. Великая простота благой вести оказалась неодолимой для их умов, привыкших к тому, что любое благо нужно заслужить тяжкими трудами.
И теперь новые "апостолы", опровергающие Павла, учили, что он ошибался, а природный инстинкт галатов был прав. Обрезываясь и соблюдая закон, они "заслужат" спасение и, что немаловажно, иудеи станут считать их своими.
Плохие вести обескуражили Павла и Варнаву. В смущенных чувствах Павел бесцельно бродил по улицам Антиохии. Он был возмущен поведением ложных "братьев" и потрясен тем, как быстро галаты отступили от истинной веры. Это ранило и разочаровало его. Клевета и ложь по его адресу не могли причинить ему огорчения, он привык к ним — но падение галатов, падение новой церкви ужасало его.
Он испытывал непреодолимое желание помочь им, своим малым детям, муки рождения новых душ снова овладевали им. И, глубоко любя их, он решил возвратить их на путь истинный. Это было жизненно важно для него, жизненно важно для Христа. Ему невыносимо было думать, что крестные муки Иисуса рассматриваются собственными же учениками как что-то второстепенное. Он не мог согласиться с тем, что половинчатая, незавершенная, нездоровая вера в Иисуса может сделать человека христианином, даже если церковь, пополнившись такими людьми, станет более многочисленной. Тем более недоволен он был ложными учителями — которых и теперь, в двадцатом веке, более, чем достаточно, — использующими имя Христа, чтобы распространять свои собственные домыслы о Боге.
Все эти чувства и надежды Павла нашли свое выражение в Послании к Галатам.
Глава 13. "О, несмысленные галаты!"
Павел собрал вождей антиохийской церкви для того, чтобы его послание было подкреплено авторитетом церкви, пославшей Павла проповедовать галатам. Он принес с собой свиток папируса и привел хорошего писца. Пресвитеры сели возле него, и Павел начал быстро, напористо диктовать: "Павел Апостол, избранный не человеками и не чрез человека, но Иисусом Христом и Богом Отцем, воскресившим Его из мертвых, и все находящиеся со мною братия-Церквам галатийским:
"Благодать вам и мир от Бога Отца и Господа нашего Иисуса Христа, Который отдал Себя Самого за грехи наши, чтобы избавить нас от настоящего лукавого века, по воле Бога и Отца нашего; Ему слава во веки веков. Аминь".
"Удивляюсь, что вы от призвавшего вас благодатию Христовою так скоро переходите к иному благовествова-нию, которое впрочем не иное, а только есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово, Но если бы даже мы, или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема". В наши дни слово "анафема" звучит далеко не так грозно, как во время Павла. В те годы характер Павла был полон сдержанного гнева, способного излиться на отступающих от истинного пути со всей силой убеждения. Но даже праведный гнев слишком легко ведет к греху. В последние годы жизни Павел понял, что ярость и гнев — плохое оружие в руках христианина. Но, сочиняя Послание к Галатам, он позволил вырваться всему своему недовольству и горечи. Это первое послание пышет пламенем, жаром, который не оставил места другим чувствам и заставляет забыть о недостатках литературной отделки. Павел знал, что послание его прочтут вслух, и представлял себя стоящим перед недавними своими слушателями — таким образом сила написанного удваивалась его ораторским искусством. Поэтому Павел всегда предпочитал диктовать свои послания, а не писать их собственноручно.
Он уже учил галатов тому, что собирался написать сейчас. Но в этот раз нужно было объяснить это еще более ярко и четко. Страстная любовь Павла к обращенным, его умение бескомпромиссно придерживаться истины позволили ему мгновенным умственным усилием найти слова, с кристальной ясностью выражающие самое средоточие христианской веры: прощение грехов даруется человеку по милости Божьей, а не по заслугам верующего.
