Жюль Верн - Два года каникул
До обеда принесли койки и разместили их на песке; они стояли очень близко одна к другой, но дети уже привыкли к узким каютам и не обратили на это внимания.
До вечера все были заняты устройством пещеры. Большой стол яхты был поставлен посредине, и Гарнетт с помощью маленьких, приносивших ему различную посуду с плота, накрыл на стол.
Между двумя большими камнями у подножия утеса развели огонь из сухих веток, набранных Фебом и Уилкоксом. Около шести часов разносился уже приятный запах кипящего супа. Кроме того, на противне жарилось двенадцать птиц, нанизанных на железный прутик, так что Костара очень соблазняло обмакнуть туда кусок сухаря. В то время как Доль и Айверсон добросовестно поворачивали вертела, Фанн следил за их движениями с видимым интересом.
К семи часам все собрались в единственной комнате грота, служившей им и столовой, и спальней. Табуретки, стулья были принесены с плота. Молодые хозяева хорошо пообедали. Горячий суп, кусок говядины, жаркое, сухари вместо хлеба, свежая вода, разбавленная коньяком, кусок сыра и несколько рюмок хереса на десерт вознаградили их за скудную еду последних дней. Как ни опасно было их положение, но маленькие развеселились, и Бриан не сдерживал их радость.
День был утомительный. После еды все захотели отдохнуть. Но прежде всего Гордон, побуждаемый религиозным чувством, предложил своим товарищам посетить могилу Франсуа Бодуэна, в жилище которого они теперь находились.
Уже темнело, и в воде не отражались догоравшие лучи солнца. Обогнув выступ скалы, мальчики остановились у небольшого возвышения, на котором стоял деревянный крест. И маленькие, встав на колени, а старшие, склонясь перед этой могилой, помолились за упокой души умершего.
В девять часов легли спать и, завернувшись в одеяла, заснули крепким сном. Только Уилкокс и Донифан, которым вышла очередь дежурить, поддерживали у входа в пещеру огонь, который должен был защищать их от зверей, а также согревать грот.
На другой день, 9 мая, и следующие три дня все были заняты разгрузкой плота. Западный ветер не мог разогнать сгущавшиеся пары, и это указывало, что наступает период дождей или даже снега. Действительно, температура не поднималась выше нуля, и верхние слои должны были быть очень холодными. Необходимо было спрятать в грот все, что могло испортиться: одежду, провизию, напитки.
В течение нескольких дней ввиду важности работы охотники не уходили далеко от грота. Но так как всякой птицы было в изобилии на озере и в болоте на левом берегу реки, то у Моко никогда не было недостатка в провизии. Донифану несколько раз предоставлялся случай пострелять.
Однако Гордон заботливо следил, чтобы не уходило много свинца и пороха на охоту, хотя бы и удачную. Он главным образом старался беречь боевые запасы, точное количество которых записал в свою книжку, и всегда советовал Донифану экономно стрелять.
— Это в интересах нашей будущности, — сказал он ему.
— Согласен, — ответил Донифан, — но также надо беречь и консервы. Мы будем раскаиваться, когда их не будет, если когда-нибудь мы будем в состоянии покинуть остров.
— Покинуть остров? — сказал Гордон. — Разве мы в состоянии построить корабль, годный для плавания по морю.
— А почему же нет, Гордон, если есть вблизи какой-нибудь материк? Во всяком случае, я вовсе не хочу умереть здесь, как сделал соотечественник Бриана.
— Хорошо, — ответил Гордон. — Однако, прежде чем мечтать об отъезде отсюда, освоимся с мыслью, что, может быть, нам придется здесь жить годами.
— Как это похоже на нашего Гордона! — воскликнул Донифан. — Я убежден, что он был бы счастлив основать здесь колонию…
— Конечно, если нельзя сделать ничего другого.
— Гордон, не думаю, чтобы ты приобрел много сторонников, даже твой друг Бриан…
— У нас еще будет время обсудить это, — ответил Гордон. — Кстати, позволь мне тебе сказать, Донифан, что ты не прав относительно Бриана. Он хороший товарищ, доказавший нам свою преданность.
— Как же, Гордон! — возразил Донифан тем насмешливым тоном, от которого не мог избавиться. — Ведь это само совершенство! Это герой…
— Нет, Донифан, у него есть недостатки, как и у каждого из нас. Но твое отношение к нему может вызвать разлад, который еще более ухудшит наше положение. Бриана все уважают.
— Как же, все!
— По крайней мере большая часть его товарищей. Не знаю, почему Уилкокс, Кросс, Феб и ты ни в чем не хотите согласиться с ним.
Гордон видел, что гордый мальчик не был расположен принять во внимание его советы, и это его огорчало, так как он предвидел в будущем большие неприятности.
Полная разгрузка плота заняла три дня. Оставалось я только разобрать плот, доски которого могли пригодиться.
К несчастью, нельзя было поместить все вещи в пещеру, и если не удастся ее расширить, то придется построить навес, где можно было бы сохранять тюки и в плохую погоду, а до тех пор, по совету Гордона, эти вещи были сложены около выступа утеса и прикрыты просмоленными брезентами.
Тринадцатого мая Бакстер, Бриан и Моко были заняты установкой кухонной печи, которую нужно было вкатить на колесах внутрь грота. Ее приставили к правой стене около входа так, чтобы тяга была сильнее. Трубу, через которую должен был проходить дым, удалось поставить после долгих усилий. Так как стена была не очень крепка, то Бакстеру удалось пробить отверстие, в которое была вделана труба, и дым мог выходить наружу. Днем, когда юнга затопил плиту, он с удовольствием увидел, что она действует хорошо.
В следующие недели Донифан, Феб, Уилкокс и Кросс, к которым присоединились Гарнетт и Сервис, могли удовлетворить свою охотничью страсть. Однажды они охотились в березовом лесу в полумиле от грота. В некоторых местах были видны следы работы человека. Это были ямы, вырытые в земле, покрытые сплетенными ветками и настолько глубокие, что если животные падали, то уже не могли вылезти из них. Состояние ям указывало, что они вырыты несколько лет тому назад, а в одной из них сохранились еще останки животного, породу которого трудно было установить.
— Во всяком случае, это кости большого животного, — заметил Уилкокс, быстро вскочив в яму и вытащив оттуда кости, побелевшие от времени.
— Это было четвероногое животное, потому что вот кости четырех лап, — прибавил Феб.
— Если только здесь нет животных о пяти ногах, — заметил Сервис, — может быть, это феноменальный баран или бык!
— Вечные шутки, Сервис, — сказал Кросс.
— Смеяться не запрещается, — возразил Гарнетт.
— Это, наверно, очень сильное животное, — продолжал Донифан. — Посмотрите на величину его черепа и на челюсть с сохранившимися клыками. Пусть Сервис смеется сколько ему угодно! Но если бы это четвероногое воскресло, то не думаю, чтобы у него хватило храбрости смеяться!
