Василий Пасецкий - В погоне за тайной века
Утром И июля в разрывах тумана моряки увидели неизвестный берег, поросший лесом. В глубине его синели пологие возвышенности, покрытые снегом.
«Открытие» легло в дрейф. Васильев приказал спустить шлюпку и отправил на ней отряд матросов во главе с лейтенантом Игнатьевым. Прежде чем они достигли берега, навстречу им в одиночной байдаре выехал молодой, отлично сложенный эскимос. Моряки пригласили его на корабль, Он последовал за пришельцами и через несколько минут уже ходил по палубе «Открытия». Эскимос сообщил, что обретенный мореплавателями берег есть не что иное, как остров Нунивак. На нем имеется несколько селений. Остров отделен от материка глубоководным проливом. В его водах порой появляются огромные киты. Нунивакцы посещают материк и поддерживают с его жителями добрые отношения.[127]
По словам Васильева, жители открытой им земли «весьма миролюбивы», очень схожи с жителями материка, подобно им, «имеют в нижней губе несколько дырочек и носят платья одинакового с ними покроя из оленьих и птичьих кож».[128] Они живут в землянках и занимаются охотой на песцов, оленей, зайцев, лисиц, промышляют рыбу и китов. Эскимос, приехавший на судно, с удовольствием принял подарки, в числе которых была бронзовая медаль, чугунный котелок и топор…
Затем «Открытие» взяло курс на север. 25 июля за кормой остался Берингов пролив. Снова путешественники «льстились надеждою», что, быть может, именно они решат «важнейшую географическую задачу существования Северо-Западного прохода». И офицеры и матросы готовились к предстоящим опасностям. И они действительно вскоре появились.
Войдя в пределы Северного Ледовитого океана, путешественники возобновили опись северных берегов Русской Америки, начиная с мыса Крузенштерна. Прежде всего проверили положение мысов Рикорда и Головнина и уточнили данные прошлогодних исследований.
31 июля экспедиция достигла мыса Лисбурн. Дальше берег принимал восточное направление. Посланный на салинг матрос доложил, что материк снова уклоняется к северу.
Полное безветрие и густой туман не дают морякам приступить к описанию побережья. Приходится ограничиться зарисовкой вершин прибрежных холмов.
Через два дня появляются редкие льды, на которых восседают величественные моржи и временами ужасно ревут. Льды становятся сплоченнее. Корабль уже с трудом лавирует между большими полями. Затем «Открытие» ветром едва не прижимает к исполинской льдине.
4 августа заметили выступающий в море мыс. Он был покрыт снегом; к нему вплотную подступал лед. Определили положение и нашли, что он находится на 70°23′40″ с. ш. и 160°50′ 41'' з. д. Перед ними лежал тот самый мыс, который «Кук называл Ледяным мысом». Оказалось, что он положен английским мореплавателем на один градус западнее.
«Природа здесь совершенно мертва, — писал Васильев, — не производит никаких растений, и мы, проведя близ оного три дня, не заметили ни земных, ни водяных животных; даже киты, обыкновенные обитатели полярных стран, в сих местах не показывались».[129]
Он отдал приказ лавировать к видневшемуся берегу. Шлюп пробирался через разводья, осторожно обходя дрейфовавшие льды.
Сильное течение стремительно несло ледяные поля к востоку, сталкивало их друг с другом. Кругом стоял грохот и звон разламывающихся льдин. Идти вперед было небезопасно. Решили взять мористее и севернее. Но и там на обозримом пространстве простирались «льды, может быть, современные миру».[130]
В эти дни русские моряки переживают один из самых драматических моментов экспедиции. Они снова убеждаются, что Северо-Западный проход закрыт тяжелыми льдами, которые деревянный шлюп не в силах преодолеть. Напрасно офицеры преисполнены рвения, тщетно стараются матросы — пути на восток, к Баффинову заливу, а за ним к просторам далекой Атлантики нет. Великая географическая задача остается не решенной на годы, а может быть, на десятилетия…
С болью в сердце Васильев решает отступить по направлению к Берингову проливу, чтобы затем снова предпринять покушение к северу и, обойдя скопление льдов у Ледяного мыса, направиться дальше на восток Северо-Западным проходом.
Но обстоятельства готовили ему новые испытания. Моряки отступали на юго-запад по небольшому каналу чистой воды, который оставался между мысом Ледяным и скоплением льдов. С каждым часом все уже становилось разводье. Наконец оно совсем исчезло. Отступать было поздно. Канал перерезали полосы льда. «Открытие» оказалось в ледовой ловушке.
«Мы имели несчастье попасть в такую густоту льдов, что положение наше было весьма сомнительно, — признавался Васильев. — Крепкий северный ветер, мрак, стужа и изморозь, покрывавшая палубу и такелаж ледяною оболочкою, напор льда, окружившего судно, привели нас в весьма опасное состояние».[131]
Пришлось бросить якорь, убрать паруса и ждать. Воздух сотрясался от грохота ломавшихся льдов. Слева и справа было видно, как исполинские поля сталкивались друг с другом и огромные их обломки поднимались ввысь, образуя валы торосов.
Васильев распорядился обложить борта судна дубовыми досками, запасными реями и стеньгами, надеясь этим защитить корабль от «трения льда».
«8(20) августа 1821 года, — писал участник экспедиции натуралист Штейн, — находилось судно „Открытие“ в самом отчаянном положении между большими ледяными громадами, угрожающими в течение 10 часов раздробить судно. Дубовые доски толщиною в 3½ дюйма, держимые всею командою, не исключая офицеров и самого начальника, по бокам шлюпа для защиты обшивки, разщепались в одно мгновение на маленькие дробинки, реи и стеньги запасные подвергались равной участи. Цепь, привязанную на место обыкновенного каната к якорю, принуждены были отрубить, ибо напор и сотрясение судна от льдов и ледяных плавающих островов превосходило всякое представление. Опасность увеличивалась от близости Ледяного мыса, к которому с большою силою стремилося течение моря, яростная буря прижимала льды и судно ближе и ближе к берегу. Тут-то и показал капитан Васильев свою решимость: имея зарифленные марсели и штормовой бизань, отлавировался он в темнейшей ночи при шторме от берегу и от льдов, хотя стеньги и мачты трещали. Вящая беда была и то, что многие из матросов одержимы были цингою, а другие так расслаблены, что на силу до марса добрались».[132]
Экспедиция чудом избежала гибели. Если бы не переменился ветер и не отжал от берега льды, «Открытие», вероятно, безвестно закончило бы свое второе плавание Северо-Западным проходом вблизи мыса Ледяного…
