А. Марков - Русские на Восточном океане
Наконец и Дон-Хосе вышел из дому заняться хозяйственными распоряжениями по своему поместью. Увидев нас готовыми в путь, он поздоровался со мною и просил меня остаться с ним завтракать. Я, боясь встретить противный ветер, и желая воспользоваться тихою погодою, отговорился тем, то люди, находящиеся при мне, нужны для работ на корабле, заплатил ему за Фрукты и овощи товаром, который в Калифорнии нужнее денег, именно: бисером, чаем и миткалем, и распростился с ним и с его семейством. По дороге я зашел к Англичанину, который тоже старался удержать меня, по я отблагодарил его и отправился на свой корабль.
К 2-м часам пополудни мы уже были на корабле; но нем перетягивали такелаж, который ослабил от сильных жаров, а с слабым такелажем легко можно потерять стеньги, в особенности при сильной качке судна.
По приезде из Сан Кларо, мне предстояла совершенная свобода до самого нашего выхода из Сан-Францисского залива. Я решился воспользоваться этим временем и нашел случай побывать в Монтерео, столице Калифорнии, находящейся от селения Вербобойно в расстоянии 250 миль.
Рано утром пустился я в путь по Сан-Францисской дороге, взяв с собою в проводники бокера, с ружьем и неразлучным арканом. миновав Сан-Франциско, мы очутились на широкой зеленой равнине, пересекаемой тропинками, едва заметными от редкой по пей верховой езды. Проехав равниною миль около 10, мы встретили три домика, огороженные жердочками. В них, жили два Испанца с своими семьями. Позади жилищ лежали коровы, лошади, и местами росла пшеница. Кругом никого не было видно, лишь слышен был лани собак. Когда мы подъехали и одному из домиков, к нам навстречу вышел Испанец и приглашал к себе; время не позволяло мне долго оставаться здесь. Переменив лошадей, мы опять с бокером пустились по долине к Монтерео. Резвые кони мигом донесли нас до другого небольшого селеньица при Монтерейской дороге. В каждом из встречавшихся нам селений можно было переменить лошадей за умеренную плату. — На пути в Монтерео встречается множество живописных мест. Беспрестанно приходилось нам проезжать небольшими рощицами; в них росли дуб, липа, бук, чаги ужасной толщины, ольха, изредка тополь и дикий виноградник. Встречались также и большие леса лавровника, во мы старались как можно скорее проезжать их, боясь головное боли, которая могла произойти от сильного запаху лаврового листа. Вдали виднелись различной величины горы и пригорки, покрытые и непокрытые лесом и кустарником; озера, по которым плавали дикие утка и гуси, ручейки а небольшие речки, вытекающие из гор пли озер и бегущие по песчаному и, может быть, золотоносному грунту. В стороне от дороги часто вился дымок, дававший знать о близости Индийских селений.
В одном месте, у подошвы небольшой горы, в довольно далеком расстоянии от дороги, я заметил более дыму.
Вероятно, тут большое Индийское селение, подумал я, и, никогда еще не видав внутреннего быта Индийцев, решился посмотреть на их шалаши, и для того, своротив с дороги, поехал с проводником моим прямо к селению.
Приближаясь к селению, я увидел, что оно состояло из 12 шалашей, расположенных в разном направлении; некоторые из них были покрыты кожами лошадей, зебр, лосей, a другие древесной кожей или тростником. У первого шалаша сидел Индиец и делал ножом стрелу. Увидев нас, он оставил свою работу, и не вставая с места, с ножом в руках, смотрел на нас. Лицо его, с небольшими острыми глазами (общими всем Индийцам)» было зверски-безобразно. Я дал ему сигару и попросил посмотреть на его работу. Он быстро вскочил, как будто хотел броситься на меня, побежал в свой шалаш и принес мне совсем отделанную стрелу с луком. — Стрела, сделанная из чажного дерева, имела в длину 2 1/2 фута; на одном конце её была насажена зубчатая стрелка из крепкой кости, дюймов в 9, а на другом были врезаны вдоль палочки, или стержня, три пера, для того чтоб стрела ровно летела к цели. На лук была чрезвычайно туго натянута воловья жила, длиною Футов в пять. Желая полюбопытствовать, как высоко поднимается стрела, я через бокера, знавшего по-Индийски, попросил Индийца пустить ее вверх. Индиец исполнил мою просьбу; стрела взвилась в высоту, в одно мгновение ока исчезла из глаз, потом упала неподалеку от меня, врезавшись вершков на пять в землю. Вскоре окружило нас множество Индийцев. Все они отличались одинаково зверскими, загорелыми от жару лицами, на которых наколоты были разные Фигуры, что составляет у них щегольство; черные, грубые, длинные волосы завязывались назади пучком; одежда состояла более из лоскутов тонкой кожи; на некоторых были бумажные, пли шерстяные ткани, добытые, вероятно, от Испанцев за работы, а может быть, и крадены я, потому что Индийцы, как и все вообще дикие народы, очень склонны к воровству.
В собравшейся толпе не находилось ни одной женщины. — Женщины у индийцев исправляют почти все работы, между тем как мужья их покоятся в лености. В этом селении я много встретил женщин, и все они были чем- нибудь заняты, а мужчины лежали пли сидели, ничего не делал. Весьма немногие из них работали что-нибудь, напр. точили ножи пли делали стрелы. Вот у одного шалаша женщина тесала топором кол для своего шалаша, a Индиец, должно быть муж её, жарил на палочке мясо. В иных шалашах женщины жали сок из дикого винограда (служащий для приготовления вина), плели из древесных корней ишкаты — плотные, крепкие и очень красивые корзинки, заступающая у них место посуды, или делали повязки из разноцветных птичьих перьев, которые как мужчинами, так и женщинами употребляются на головное украшение. В средине самого селения три женщины сдирали кожу с быка. Бык наверно был краденый. Бокер хотел посмотреть, нет ли на нем какой заметки, но я удержал его, боясь, чтоб не навлечь на себя подозрения, за которое, может быть, дорого бы пришлось нам расплачиваться. В селении господствовала в высшей степени неопрятность, отвратительная для взгляда; более же всего зверский вид Индийцев наводил какой-то страх, — к тому же день уже вечерело, и я поспешил выехать из индийского селения на Монтерейскую дорогу.
До Монтерео оставалось еще более половины пути, и нам нужно было найти себе ночлег в какой нибудь раньже. Вот показались вдали крыши Испанского селения. В нем я расположился ночевать. Оно состояло п. и четырех домов с разными пристройками. В селении росло множество оливковых деревьев и местами виднелись яблони и груш. Тут я не встретил ничего любопытного, потому что все Испанские селения почти походят одно на другое. Я остановился у одного семейного Испанца, который принял меня очень ласково. Усталость от верховой езды клонила меня ко сну, и я крепко заснул на разостланной зебровой шкуре. Поутру, переменив лошадей, приготовленных для нас еще вечером, мы, несмотря на холодный туман, поспешили продолжать путь. По дороге, кроме живописной местности, не встречалось нам ни одного предмета, достойного любопытства. Иногда попадались в лесах дикие кошки, но они убегали от нас, и нам не удалось застрелить ни одной из них.
