Михаил Певцов - Путешествия по Китаю и Монголии. Путешествие в Кашгарию и Куньлунь
150
В. И. Роборовский в уже упоминавшемся нами письма Совету Русского географического общества (комм. 156) приводит интересное описание этой экскурсии, которое заканчивает следующим выводом:
«Эта наша поездка выяснила, что подняться в Тибетское нагорье, через окраинный Русский хребет, с нашим караваном вполне возможно. Движение в глубь страны должно быть совершаемо после новых и частых разведок местности, потому что вряд ли мы найдем проводника, хорошо знающего далекие местности, необитаемые людьми».
151
Несмотря на плодородие почвы и дважды в течение года снимаемые урожаи, большинство населения кашгарских оазисов жило в страшной бедности. Жалкий клочок земли, среднюю величину которого правильно указывает Певцов, не мог прокормить кашгарца-крестьянина, который к тому же облагался множеством различных налогов и поборов.
«К столь незавидной доли туземцев (скудость размеров земельных участков. — Я. М.), — пишет Пржевальский, — следует еще прибавить полную деспотию всех власть имущих, огромные подати, эксплуатацию кулаков, притеснения китайцев, — чтобы понять, как несладко существование большей части жителей оазисов, даже среди сплошных садов их родного уголка» [155].
152
Прекрасное описание общей картины арычной системы орошения кашгарских оазисов дает Пржевальский на страницах отчетного труда о четвертой экспедиция в Центральную Азию:
«Неутолимая нужда заставила туземцев до крайности изощряться в проведении оросительных каналов (арыков), которые, разветвляясь, словно вены и артерии в животном организме, оплодотворяют каждый клочок обрабатываемой земли. Удивительным для непривычного глаза образом перекрещиваются и распределяются эти арыки по оазису: они то текут рядом, только на разной высоте, то пробегают по деревянным желобам один над другим, то, наконец, струятся по тем же желобам через плоские крыши саклей. Всюду вода приносит здесь с собой жизнь — она не только поит почву, но и оплодотворяет ее лёссовым илом».
«В каждую саклю, в каждый садик и огород, мало того, к каждому большому дереву, если только оно стоит в стороне, всюду проведены арыки, то запирающиеся, то отворяющиеся для воды, смотря по надобности» [156].
153
О летних дождях в Керийском оазисе подробно пишет Пржевальский в своей книге «От Кяхты на истоки Желтой реки». На основании личных наблюдений и рассказов местных жителей он отмечает, что ежегодно с июня и до середины, а в некоторые годы и до конца августа в этих местах идут дожди, иногда по целым суткам без перерыва. Пытаясь дать объяснение этому явлению, Пржевальский приписывал его летнему юго-западному муссону, который, по его мнению, приносит с Индийского океана атмосферную влагу, выпадающую в предгорьях в виде дождя, а в горах в виде снега.
А. И. Воейков, обработавший метеорологические наблюдения Пржевальского, в своей статье «О климате Центральной Азии» дал этому явлению иное объяснение.
«Я думаю, — пишет Воейков, — что дело объясняется тем, что не только мы не имеем здесь летнего Индийского муссона, но даже и пары, сгущающиеся в летние дожди, принесены не из Индии, а местного происхождения, т. е. происходят от испарений и орошенных полей и тограковых (тополевых) лесов нагорья. Широкий пояс этих лесов, питаемых подпочвенными водами с соседних гор, опоясывает центральную пустыню Такла-Макан (ссылка на отчет о Тибетской экспедиции Певцова и Богдановича. — Я. М.). Тополь, как известно, требует много воды, т. е. испаряется ее много, особенно в таком сухом и жарком воздухе какой бывает здесь летом. Орошенные поля также испаряют немало воды, особенно рисовые. Пары с равнины приносятся северными ветрами к горам и поднимаются по склонам гор, частью под влиянием гор, частью диффузией, охлаждаются и доходят до точки насыщения» [157].
154
Из-за примитивности сельскохозяйственных орудий обработка земли в Кашгарии была необычайно трудной. Но кашгарцы-крестьяне, чтобы возместить качеством урожая скудость посевной площади, с величайшей тщательностью возделывают свои поля и сады. Пржевальский отмечал, что в южных оазисах Кашгарии «обработка полей, не говоря про сады и огороды, превосходная. Земля разрыхлена так, что в ней нет ни малейшего комочка; притом все поле выделано небольшими грядками, на которых сеется зерно, а бороздки заполняются водой» (От Кяхты на истоки Желтой реки. Географгиз, 1948. С. 253).
155
Помимо кустарных производств, перечисленных Певцовым, в Кашгарии получило большое развитие тканье ковров.
156
Река Ния-дарья имеет питание не ключевое, как пишет Певцов, а снежно-дождевое. Она берет начало в обширных ледниках Русского хребта и наибольшее количество воды несет летом, достигая в районе оазиса 60–70 м ширины. В период пересыхания ее русла жители оазиса пользуются водой из колодцев и специально устроенных прудов (бостан).
157
Пржевальский приводит другие и, по-видимому, более верные цифры. Он указывает, что Ниинский оазис насчитывает 1000–1200 дворов и 5–6 тысяч населения (От Кяхты на истоки Желтой реки. С. 251).
158
В горах Карангу-таг К. И. Богданович наблюдал в середине февраля интересное явление, с которым он позже познакомился также и в хребте Русском. В глубоких и сравнительно низких долинах Пише (река Чичиклик-су) и Юрункаша ежедневно стоял густой туман, сопровождаемый сильным морозом (в Пише 15 февраля в 7 часов утра -19 °C), в то время как на высоких альпийских лугах Карангу-тага и Текелик-тага не было тумана, и яркое солнце пригревало землю, играя на блестящих снеговых вершинах Куньлуня. Этим своеобразным явлением объясняется, между прочим, и то, что пастушеское население живет круглый год в горах на высоте от 3000 до 3800 м, где глубокого снега почти никогда не бывает. Восточнее, в Керийском хребте, в котором нет таких обширных продольных долин, как между Текелик-тагом и Карангу-тагом (или подобных в Русском хребте долинам Сарык-туса и Кютель-дарьи), альпийские луга зимой покрываются глубоким снегом, и жители на это время года опускаются до высоты 2–2,5 тысяч м к подножью гор или в узкие защищенные от ветра долины.
Маршрут Роборовского по долине Черчен-дарьи сомкнул в урочище Казюк-кактыр съемку Певцова со съемкой 1884 г. Пржевальского. Подробное описание этой экскурсии приводится в III части «Трудов Тибетской экспедиции» (Экскурсии в сторону от путей Тибетской экспедиции. СПб., 1896. С. 1).
