Чарльз Ливингстон - Путешествия и исследования в Африке
Зубы у них крепкие и у старых людей часто стираются до самой десны не портясь, подобно зубам, какие находят у египетских мумий. Для того чтобы показать, что человек очень стар, часто употребляют выражение «Он жил так долго, что его зубы сравнялись с деснами». Случаи зубной боли, однако, бывают и у них, но, вероятно, не так часто, как у нас. Злоупотребление красивыми зубами, которыми их наградила природа, присуща здесь обоим полам. Им также доставляет наслаждение причесываться таким образом, что голова выглядит так, как будто она удлинена назад и вверх. Бабиза особенно любят укладывать свои локоны на манер драгунской каски.
Ни на минуту не стоило бы отвлекаться и говорить о неприятностях нашего путешествия и о мелких трудностях, которые возникают у всякого, кто пытается проникнуть в новую страну, если бы это не свидетельствовало о великом источнике силы (огнестрельном оружии), принадлежащем здесь работорговцам. Пока наши люди болели, хотя они и могли двигаться сами, им нужны были в помощь еще носильщики, чтобы нести наше имущество. Мы нанимали носильщиков, а после расчета с ними мы вскоре узнавали, что их забрали торговцы людьми и увели. Другие факты также заставляли предполагать, что работорговцы редко практикуют насилие, и неудивительно, так как обладание огнестрельным оружием дает им почти неограниченную власть.
Племена, вооруженные луком и стрелами, при ведении войны или обороне широко применяют засаду. Они никогда не вступают в открытый бой, а подстерегают врага, спрятавшись за дерево или в высокой траве, и стреляют в него без предупреждения. Таким образом, если люди с огнестрельным оружием приходят, как это обычно и бывает, в то время, когда вся высокая трава выжжена, то племя, на которое они нападают, так же беспомощно, как беспомощно деревянное судно, имеющее только одну сигнальную пушку, по сравнению с окованным в железо пароходом. Для этого рода войны всегда выбирают именно то время года, когда трава или выжжена, или такая сухая, что легко загорается.
Сухая трава в Африке по наружному виду больше всего похожа на спелую английскую пшеницу поздней осенью. Представим себе, что английская деревня стоит среди такого поля, ограниченного только горизонтом, и враг зажигает полосу поля длиной в одну или две мили, бегая вдоль нее с пучками горящей соломы в руках, подкладывая то тут, то там легко воспламеняющиеся материалы, причем ветер дует в сторону обреченной деревни. У жителей есть только один или два мушкета, но, в девяти случаях из десяти, без пороха. Длинная линия огня с языками пламени и густыми массами черного дыма поднимается в воздух футов на тридцать, и клочья обугленной травы падают градом. Разве не струсил бы при мысли прорвать эту огненную стену и самый храбрый английский сельский житель, вооруженный только луком и стрелой против мушкетов врага? Когда мы однажды на некотором расстоянии увидели подобную сцену, и обугленная трава падала вокруг нас, как хлопья черного снега, нам нетрудно было понять тайну силы работорговцев.
Двадцать первого сентября мы прибыли в селение вождя Муаси, или Муази. Оно окружено частоколом и очень высокими деревьями молочая. Высота их – от 30 до 40 футов – указывает, что тут прожило, по крайней мере, целое поколение. Случаи болезни или смерти вынуждают старшин менять место для деревни и сажать новые изгороди. Но хотя Муази и страдал от нападения мазиту, он был явно привязан к месту своего рождения. Деревня лежит почти в двух милях к юго-западу от высокой горы Казунгу, давшей свое имя области, простирающейся до Луангвы-Марави. Несколько других отдельных гранитных гор возвышается над этой равниной, и по ней разбросано много деревень, окруженных частоколами. Все они подчиняются Муази.
Когда мы пришли, вождь, окруженный почти двумястами мужчин и мальчиков, сидел на ровной тенистой площадке, называемой буало, где совершаются все общественные дела. Мы нарочито демонстративно расплатились с нашими проводниками. Мазико, человек самого высокого роста из всей нашей группы, отмерил сажень ткани, за которую мы сговорились, и держал ее на виду как можно дольше, повернувшись к толпе народа и отрезывая несколькими дюймами больше, чем могли растянуться его распростертые руки, чтобы показать, что все делается без обмана. Все это делалось для рекламы. Людям очень приятно, если у них есть высокий парень, который мог бы отмеривать для них ткань.
Им это нравится больше, чем когда режут по мерке, хотя у очень немногих людей шести футов роста расстояние между концами распростертых рук равняется их росту. Здесь, где бывали арабские купцы, мера, называемая моконо, или локоть, начинает заменять собой употребительную далее на юге морскую сажень. Меряется он от сгиба локтя до конца среднего пальца.
Когда мы на следующий день посетили Муази, то нашли, что он настолько откровенен и чистосердечен, насколько можно было ожидать. Ему не хотелось, чтобы мы шли на северо-северо-запад, потому что он там ведет значительную торговлю слоновой костью. Мы хотели поскорее сойти с невольничьего тракта и оказаться среди населения, которого еще не посещали купцы. Но Муази, естественно, боялся, что мы, придя в страну, как говорят, обильную водой и богатую слонами, могли бы лишить его слоновой кости, которую он теперь получает по дешевой цене и продает торговцам невольниками, когда они проходят через Казунгу на восток. В конце концов, он согласился и предупредил нас, что будет очень трудно достать там продукты, так как в одной области все население было истреблено в войне за невольников, а нам придется там провести одну или две ночи; но он даст нам хороших проводников, которые будут сопровождать нас в течение трех дней. Так как несколько наших людей болело еще с тех пор, как мы поднялись на эту высокую равнину, то мы пробыли у Муази два дня.
Стадо прекрасного рогатого скота свидетельствовало, что в этом районе не было цеце. Скот был с индийскими горбами, очень жирный и ручной. Мальчики без страха разъезжали как на коровах, так и на быках, и животные были до того жирны и ленивы, что только некоторые из них делали лишь слабые попытки лягать своих маленьких мучителей. Муази никогда не доит коров; он жаловался, что если бы мазиту не угнали раньше нескольких голов, то у него теперь было бы очень много скота. Скот свободно бродит по стране и, конечно, тучнеет.
Вдоль невольничьего тракта хлопчатник приходится видеть редко. Это происходит не потому, что земля или климат не благоприятствуют их росту, так как по дороге нам попадалось несколько кустов, бывших в хорошем состоянии и дававших хлопок превосходного качества, а потому, что местное население может удовлетворить свои потребности, выменивая у проходящих работорговцев заграничный коленкор на хлеб. Многие из этих горцев носят козьи шкуры. Хотя у них и полно продуктов, они не особенно охотно их продают. Они привыкли к покупателям, которые дают высокую цену.
