Чарльз Ливингстон - Путешествия и исследования в Африке
На третий день после того, как мы расстались, Акосанджеро, старшина этого селения, повел нас к нашим, которые дошли до Нсезе, находившегося дальше к западу. Мы упоминаем об этом происшествии не потому, что оно представляет какой-нибудь особый интерес, а потому, что оно характеризует местное население.
Почти три дня мы были полностью разлучены со своими людьми, и у нас не было с собой ничего, что мы могли бы обменять на продукты. Население сильно страдало от войны и голода, и гостеприимство, которое они нам оказывали, при всей его скудости, делает им большую честь и очень нам помогло.
Наши люди были в большом смятении и бродили вокруг, делая все возможное, чтобы найти нас. В день нашего воссоединения был заколот бык, и, так как все сидели на сокращенном рационе, этот «мясной день» всех очень порадовал. Акосанджеро, конечно, был вознагражден, к полному своему удовольствию.
26 августа мы покинули деревню Чазунду, в которой воссоединилась вся наша группа, и пересекли несколько речек с прекрасной холодной водой. Теперь мы достигли значительной высоты, о чем свидетельствовали изменения в растительности. Дерево мазуко с большими жесткими листьями, никогда не встречающееся на низменностях, здесь было покрыто незрелыми плодами; красивые рододендроны; деревья с перистыми листьями (Caesolpineae), из древесной коры которых изготовляется ткань; моломпи (вид Pterocarpus), которое выделяет большое количество красного сока, если его повредить. Сок этот такой вяжущий, что он мог заменить камедь (Kino), древесина же этого дерева такая же эластичная и легкая, как ясеня; туземцы делают из нее весла. Эти деревья, всегда покрытые цветами, по форме похожими на маргаритки, а также папоротники свидетельствуют о высоте местности; точка кипения воды показала, что мы находились на высоте 2500 футов над уровнем моря.
Продолжая свой путь, мы вплотную подошли к горной цепи, самая высокая вершина которой называется Мваи. Это большой голый, округленный гранитный утес, возвышающийся над остальной цепью. Мваи, как и несколько других скалистых массивов, светло-серого цвета с белыми пятнами, похожими на лишаи. Склоны и вершины их обычно покрыты редкими и довольно тощими деревьями. Имеется еще несколько высоких вершин: одна, например, находится еще дальше к северу и называется Чиробве. Каждая вершина имеет свое название, но мы никак не могли установить, имеется ли какое-нибудь название, общее для всей цепи. Это обстоятельство, а также наше желание увековечить имя д-ра Кэрка побудили нас позднее, когда мы не могли открыть одну вершину, о которой нам говорили раньше и называющуюся Маломо-ао-Коку («петушиный клюв»), назвать всю цепь от западной стороны водопадов до северного конца озера хребтом Кэрка.
Та часть, где мы ночевали против Мваи, называется Паудио; очевидно, она является продолжением района одной из наших стоянок на Шире, на которой мы раньше делали наблюдения широты.
Когда мы уходили из Паудио, хребет Кэрка был как раз слева от нас, возвышаясь над нами на высоту, по крайней мере, в 3000 футов и, вероятно, не меньше чем 5000 футов над уровнем моря. Справа от нас далеко простиралась местность, покрытая зеленым лесом. Она постепенно повышается по направлению к хребту, украшенному несколькими отдельными вершинами, который ограничивает долину Шире.
В северном направлении перед нами лежала самая красивая и богатая из всех виденных нами долин. Она прерывалась у гор, тянувшихся еще миль на 30 дальше нашего горизонта и кончающихся у мыса Мэклер. Группы деревьев никогда не испытывали на себе влияние искусства художника-садовода. Они беспощадно вырубались для удобства земледельца. И все же разнообразные комбинации редкого леса, лесистых склонов, покрытых травой, лужаек и густых массивов темной, зеленой листвы вдоль бегущих ручьев представляли собой не менее прекрасный пейзаж, чем тот, который можно увидеть на Темзе. Эта долина называется Гоа, или Гова. Идя по ней, мы увидели, что, хотя на глаз она казалась гладкой и ровной, на самом деле была сильно изборождена быстрыми ручейками, извивающимися вокруг бесчисленных маленьких холмов. Эти маленькие ручейки сбегали с горной цепи слева от нас, и вода в них была приятно прохладной.
Жители долины Гова испытали нападение шайки бабиса и аджава, вождем которых был Каинька, живший у маленького озера Памаломба; те и другие были ревностными работорговцами. Следствием этого набега было то, что там, куда отважились вернуться к своим огородам женщины, наше появление было сигналом к мгновенному бегству. Раньше значительная часть земли обрабатывалась, но теперь она была предоставлена буйволам и слонам. Вокруг селений стояли густые темные живые изгороди из молочая; тенистые деревья создавали приятную прохладу на площадке боало, где раньше плели корзины, пряли и ткали или же танцевали, пили или болтали. Все радовало глаз, но людей не было видно, за исключением нескольких убитых горем мужчин. Ничего съестного купить было нельзя, и в качестве обычного подношения чужеземцам было принесено ничтожно малое количество дикорастущих плодов. Поэтому мы попытались уговорить нескольких местных жителей, которые нам встретились, провести нас через горный хребет, находившийся слева от нас. Хотя мы знали, что на его западных склонах живут морави, но здешние люди настойчиво утверждали, что никто не живет ближе, чем на расстоянии двухнедельного пути от этой горной цепи.
Некоторые склоны гор в этом районе необыкновенно крутые, и отдельные глыбы имеют острые края и углы без малейшего признака выветривания. Одно время мы считали угловатость отдельных глыб доказательством сравнительно недавнего образования этого континента, но впоследствии узнали, что все еще продолжается процесс, благодаря которому скалы раскалываются на острые обломки. Скалы до такой степени накаляются палящим солнцем в течение дня, что часто, сев на них, когда уже стемнеет, невольно вскакиваешь, так как тело, защищенное только тонкими брюками, не в состоянии выдержать жары. Термометр на них показывает на солнце до 58°. Верхний слой этой раскаленной поверхности, охлаждаемый вечерним воздухом, сокращается сильнее, чем внутренняя часть, и от него отрываются части и отбрасываются на расстояние фута, а то и двух. Осмотрите на каком-нибудь скалистом месте обломки, оторванные таким образом, и вы тут же поблизости найдете куски весом от нескольких унций до ста и двухсот фунтов, точно соответствующие новой поверхности скалы. По вечерам же между холмами, где ничто не мешает движению звука, можно услышать эхо, повторяющее этот грохот, который туземцы приписывают мчези, или злым духам, а более просвещенные люди объясняют естественными причинами, о которых мы говорили.
