Жюль Верн - Кловис Дардантор
— А если уже шесть, — добавил Марсель, — то медлить с отъездом нельзя. Нам придется пройти целый квартал, прежде чем доберемся до судна.
— Итак, в путь! — со вздохом заключил Кловис Дардантор.
Путешественники бросили последний взгляд на окружающую местность, на повисший над горизонтом предзакатный солнечный диск, золотивший косыми лучами белые виллы Террено.
Спустившись по уже знакомой винтовой лестнице, наша троица во главе с гидом прошла через мост.
Экипаж стоял там, где его оставили. Кучер же прогуливался вдоль рва. Когда проводник позвал его, возница направился к путешественникам спокойным размеренным шагом — поступью избранников, которые никуда не спешат в этой блаженной стране, где жизнь не требует от людей особой торопливости.
Месье Дардантор первым взобрался в коляску и уселся впереди, не дожидаясь кучера. Но только Марсель и Жан собирались ступить на подножку, как «галера» неожиданно рванула, заставив их посторониться. Взбесившиеся животные понесли, ничего не разбирая, и сбили с ног прохожего, лишь чудом не угодившего под колеса экипажа, летевшего со скоростью курьерского поезда.
Возница и гид, разом вскрикнув, кинулись к тропинке, по которой мулы галопом мчали коляску, рискуя или свалиться в обрыв, или разбиться о сосны.
— Месье Дардантор! Месье Дардантор! — вопил Марсель. — Он же разобьется! Бежим, Жан, бежим!
— Да-да! — ответил Жан. — Однако если этот случай не будет сочтен…
Так или иначе, но быка надо было брать за рога… вернее, не быка, а мулов. Задача, прямо скажем, не из легких: экипаж катил так лихо, что догнать его едва ли представлялось возможным. И, тем не менее, кучер, гид, оба кузена и несколько крестьян упорно преследовали повозку.
Кловис Дардантор, который никогда и ни при каких обстоятельствах не терял самообладания, схватил вожжи сильными руками и потянул на себя, надеясь справиться с упряжкой, хотя это и было равнозначно попытке остановить пулю в тот миг, когда она вырывается из дула.
Экипаж стремительно спускался вниз по косогору и в мгновение ока перемахнул через поток. Кловис Дардантор, по-прежнему не теряя выдержки, не дал животным свернуть в сторону. У него промелькнула мысль, что это безумие закончится у Врат Иисуса, через которые мулам не проскочить. Он слишком хорошо знал, что попытка бросить вожжи и спрыгнуть на ходу очень опасна. Так что лучше уж было оставаться в «галере», даже если она опрокинется или разобьется о какое-нибудь препятствие.
Проклятые мулы неслись так неудержимо, что ничего подобного не помнили ни на Мальорке, ни на других островах архипелага.
Миновав Террено, экипаж заколесил между домами, делая причудливые зигзаги, бросаясь, словно коза, из стороны в сторону, или подпрыгивая, как кенгуру.
Не удержали животных и Врата Иисуса, которые, судя по тому, что мулы резко пронеслись через них, ничуть не замедлив бег, были им хорошо знакомы. Эти зверюги явно не собирались повиноваться ни рукам, ни голосу Кловиса Дардантора и сами определяли, что им делать. Они скакали бешеным галопом, не обращая внимания на прохожих, с воплями бросавшихся при их появлении к дверям или разбегавшихся по соседним проулкам. Казалось, коварные твари решили мчать куда глаза глядят, пока не перевернут повозку.
В домах и магазинах истошно заголосили. В окнах показались перепуганные физиономии. Квартал бурлил, как несколько веков тому назад, когда отовсюду раздавались крики: «Мавры! Мавры!»
Чудом не разбившись, экипаж прогромыхал по горбатым узким улочкам, выходившим на площадь Капуцинов,[89] чем нещадно перепугал мирных обывателей.
Месье Дардантор не сдавался. Чтобы хоть немного унять безумных животных, он так натягивал вожжи, что рисковал порвать их или же повредить себе руки. Однако результат получался обратный: поводья тянули Дардантора, и его могло в любой момент выбросить вон из повозки и ударить о мостовую.
«Ну, шельмы! Ну, чертова таратайка! — мелькнуло у отважного перпиньянца в голове. — У этих чудищ по четыре ноги у каждого, и злыдни так просто не остановятся! А ведь мы несемся вниз! Словно в преисподнюю!»
И правда, от замка Бельвер дорога шла под уклон вплоть до порта, где «галера», вероятно, влетела бы в воду бухты, что наверняка угомонило бы разошедшихся мулов.
Экипаж повернул направо, затем налево, ворвался на площадь Оливар и сделал по ней круг, словно древнеримская колесница на арене Колизея,[90] но у беспомощного возницы не было ни соперников, ни приза, который предстояло бы завоевать.
Трое или четверо полицейских, оказавшихся на этой площади, предприняли тщетную попытку остановить взбесившихся животных. Но их усердие не увенчалось успехом. Один из стражей порядка упал, крепко ушибся и едва поднялся. У других опустились руки. «Галера» продолжала лететь с нарастающей скоростью, словно подчиняясь закону свободного падения. И все же эта скачка могла вскоре закончиться, правда, катастрофически, так как повозка ворвалась на улицу с тем же названием, что и площадь, по которой она только что пронеслась. Дело в том, что на крутом спуске посреди улицы Оливар установлена лестница в пятнадцать ступенек, и проехать здесь невозможно.
Крики вдвое усилились, к ним присоединился собачий лай. Безрассудные мулы упорно рвались вперед. Колеса застучали по ступенькам, кузов затрясло так, что экипаж в любое мгновение мог развалиться на куски. Но все обошлось. Несмотря на частые толчки, передняя часть повозки не отделилась от задней, оглобли не поломались, а руки Кловиса Дардантора не выпустили вожжей во время такого из ряда вон выходящего спуска.
За экипажем бежала растущая на глазах толпа, но Марсель, Жан, чичероне и кучер не успели присоединиться к ней.
«Галера» пронеслась по улице Сан-Мигель, влетела на площадь Абастос, где один из мулов упал, но тотчас поднялся целым и невредимым, и, миновав улицу Пастерна, ворвалась на площадь Святой Евлалии с церковью, посвященной этой мученице, особо почитаемой жителями Балеарских островов. Еще не так давно этот храм служил убежищем для злодеев: укрывшись здесь, они ускользали от лап полиции. Но на сей раз святилище спасло не злодея, а месье Дардантора.
Великолепный портал церкви Святой Евлалии был открыт. Внутри толпились верующие. Служба шла к концу, и священник, повернувшись лицом к благочестивому собранию, воздел руки для благословения.
Но внезапно атмосферу душевного умиротворения нарушили крики ужаса, толпу охватило смятение: по плитам центрального нефа застучала, подпрыгивая, «галера»! Свершилось чудо: экипаж остановился перед ступенями алтаря в тот самый миг, когда пастырь произнес:
