Викторин Попов - Люди Большой Земли
«Мой дорогой папа!
Я тебя целую — глазки, лобик, щечки, ушки. Папа, слышишь! Я тебя люблю, крепко люблю. У меня в гостях тетя Ува и тетя Катя. Тетя Катя принесла книжку про лето, а тетя Ува книжку со стихами. Буду их учить. Папа, я кашляю и сижу в комнате, строю домики. Яблоки не кушаю и плохо все ем. Папа, что мне кушать? Ты рыбу ловишь? У нас снегу нету, много грязи. Кончено. Твой сын Веня».
Механик водил по строчкам пустыми глазами.
* * *Об обстановке работы на Севере любопытное сообщение сделано тов. Мариным в «Советском Севере».
«Думать, что работа на Севере — сплошная романтика, — заблуждение. В ней гораздо больше тяжелого, серого, будничного труда, требующего выдержки, терпения и настойчивости…
Попробуйте прожить круглый год в «кочевом состоянии», как живут на Севере медврачи и ветеринары подвижных отрядов — круглый год в чуме или яранге (шалаше из моржевых, оленьих шкур) при пятидесятиградусном морозе, при вечных снежных пургах, не позволяющих целыми днями носа высунуть из-под полога, в вечном дыму костра, в вечной грязи, не умываясь, неделями не снимая верхнего платья, населенного вшами. Попробуйте в этой обстановке вести лечение и исследование, когда лекарства замерзают, инструменты вываливаются из окоченевших рук… Зимой — ежиться от холода, задыхаться от дыма костров, летом — задыхаться под пологом «накомарника», комары и мошкара назойливо лезут в нос, в глаза, в уши. Хорошо еще, что на Севере вши не тифозны и комары не малярийны. Но борьба с природными условиями — это еще не самое тяжелое. Больше всего отравляет жизнь человек.
Малые народы Севера пропитаны глубочайшим уважением к человеческой жизни. Убийство — явление почти неслыханное, явление, приводящее в ужас и трепет. Если случилось убийство человека человеком в тайге или тундре, то об этом будут рассказывать десятки лет: «Вот тогда-то один человек убил другого».
Людей на Севере мало, и один человек другому необходим для взаимопомощи в борьбе за существование.
Непостижима для них и травля одного человека другими. И убийство, и травлю, и спецеедство принесли с собой на Север пришельцы.
С Севера вечно несется крик: «Людей нехватает, работников нет, специалиста ни одного не достанешь», но тем не менее обычай съедать друг друга среди пришлых весьма распространен.
Часто страдают приезжие специалисты, особенно доктора.
В краевых комитетах вечно жалуются — «Что будешь делать? Кого ни пошли на Север, почти каждый сбрендит. Здесь, в краевом центре он был человек как человек, будто бы толковый, понимающий, выдержанный… А послали на Север, — таких вавилонов накрутил, что смотреть жутко».
Полная оторванность от мира. Самостоятельность и бесконтрольность поступков. Надо быть очень твердым и культурным человеком, чтобы в такой обстановке не потерять чувства меры, не обратиться в самодура.
Как известно, ввоз спиртных напитков на север воспрещен, достать там спиртное очень затруднительно. А у каждого врача имеется чистый ректификованный спирт. Этот спирт рождает соблазн.
Мухаршев заведывал медпунктом. Сначала его считали порядочным человеком. Приглашали на товарищеские обеды. За едой начинались деликатные намеки. Кушали рыбу и говорили:
— А знаете, доктор, рыба плавать любит!
Кушали ветчину и приговаривали:
— Доктор, а ведь свинья пить хочет!..
Потом сердились:
— Да что же вы, доктор, не понимаете, что ли?
Но доктор был глух. Тогда обработали фельдшера. Фельдшер написал доклад в Краевой Комитет РОКК’а о непригодности врача. Ему оттуда ответили, что если он не найдет общего языка с врачем, то ему, а не врачу, придется уйти. Дело не вышло. Тогда открыли, что в отряде имеется вакантное место — санитарки, и чуть ли не прямым насилием заставили врача взять на службу санитарку из своих людей. Одной из причин, по которым врач отказывался принять эту санитарку, — было то, что она больна гонореей, тем не менее это обстоятельство (которое казалось бы должно было оградить санитарку от всяких покушений на нее, как на женщину) не помешало санитарке через весьма небольшой срок подать в РИК заявление о том, что врач, пользуясь своим служебным положением, делал ей гнусные предложения и принуждал ее вступить в половые отношения.
Этого, конечно, только и требовалось. Сейчас же против врача было возбуждено обвинение по ст. 154 Уг. Код. и постановлением Президиума РИК’а он был снят с работы.
Врач так описывает происшествие: «Я вкладывал ватку в зуб пациента, — ученика из интернатской школы. Вдруг входят четверо, среди них секретарь РИК’а. Неожиданно схватывают меня за руки, пинцет попал в бровь ученика. Секретарь угрожающе засунул руку в свой карман, — мол, если не подчинишься, стрелять будем. Отобрали у меня оружие, разрешение ГПУ и заявили: «Вы больше не служащий РОКК’а, убирайтесь из помещения медпункта и живите где хотите!» — Из комнаты выселили, комнату опечатали. Хорошо, нашелся один добрый человек — счетовод кооператива — пустил к себе в комнату, а то хоть замерзай на улице… Прислали мне письменное требование: — «Сдавайте пункт фельдшеру!» — Я пишу в ответ — «Без распоряжения Край-РОКК’а сдать не могу!» — Тогда они заявили — Ладно! Мы сами возьмем! — Назначили начальником пункта фельдшера, все захватили без всякой сдачи, сами составили опись имущества, спирта записали в несколько раз меньше, чем его было на самом деле, и в первый же вечер устроили в квартире фельдшера (в доме того же медпункта) грандиозную попойку. Торжественно праздновали победу!»
Потом приехал следователь, «свой» человек. Задавал санитарке наводящие вопросы, подсказывал ответы. Один из «свидетелей» — секретарь сельсовета — показал, что видел у врача бутыль с возбуждающими каплями, наполовину опу стевшую, очевидно врач подпаивал этими каплями санитарку. Когда присутствовавший при этом обвиняемый спросил, а какого размера была бутыль, то свидетель махнул: «Да литра с два!» — И следователь занес в протокол эту двух-литровую бутыль возбуждающих капель!
Врач выехал в окружной центр. Там поставили ему диагноз: спанделит, полиневрит и радикулит. Довели человека!
Нарсуд, отказав в вызове свидетелей, признал Мухаршева виновным по ст. 154 и присудил к двум годам заключения. Врач был близок к сумасшествию. К счастью он догадался обратиться в Комитет Севера, а последний довел до сведения прокурора Верхсуда: «Прислать дело Мухаршева на просмотр в порядке надзора». — Сейчас же приговор был отменен, преследование прекращено, подписка о невыезде снята и Мухаршев отпущен на все четыре стороны. Магическое воздействие телеграммы прокурора Верхсуда показывает, насколько основательно было обвинение!
