Зегидур Слиман - Повседневная жизнь паломников в Мекке
Смотрим ли мы на запад или на восток, его массивные очертания, граничащие с морем, напоминают стопу азиатского мастодонта в той ре части, которая больше всего боится щекотки — Персией. Остров-пустыня. Пороховая бочка. Перекресток. Он притворяется, будто кланяется в сторону стран запада. Кажется, что он повернут спиной к Азии, но на самом деле он тянется к востоку, постепенно повышаясь до гранитных скал, отделяющих Йемен от другого «острова» арабов, Синая. К Африке он развернут высокогорьем. Его нагорье возвышается над уровнем моря на 3000 м на юге, заслужив тем самым еще со времен античности имя Счастливой Аравии. Понижаясь к северу, они становятся суше и переходят в холмы вулканического происхождения, тянущиеся до Сирии и Палестины, Arabia Petraea римлян. Скалистый шлейф, становящийся плотнее к западу и опутывающий его цепями Синая и Ближнего Востока, составляет своего рода позвоночник «острова» арабов.
В глубине впадин, размытых ливневыми дождями в скалистом теле полуострова, покрытыми зеленью оазисов, расположены поселения. Как только вади, рожденные дождями, испаряются под безжалостными лучами солнца, вспыхивает фейерверк цветов, а возлюбленные ищут друг друга. Эта высушенная местность рождена тем не менее под счастливой звездой, сияющей между двух полумесяцев. Полумесяц плодородия, изогнувшийся между Мертвым морем и Персидским заливом, и полумесяц горный, опоясывающий его до моря Омана. Таким образом, звездная петля почти захлестывается. В сердце этой диадемы клокочет яростный жар пустыни, лишь чуть-чуть окропленный редкими созвездиями хилых оазисов. Безымянная пустыня — горячие пески, испепеляющие ветры. Безлюдие. Земля демонов, джиннов, Бога. Святая земля.
Древние народы, греки и их наследники римляне знали только «рога» горного полумесяца: каменистую Аравию в северной точке, пустыню Сирии и Счастливую Аравию в южном конце, благоуханные долины Йемена. В центре же возвышаются вулканические, обрывистые горы, настоящий лунный пейзаж. Цепь скал как пуповина связывает арабское побережье с Индийским океаном и Средиземноморьем. Кроме того, она отделяет Тихаму, «нижние равнины», от Неджда, высокого песчаного плато, раскаленным саваном наброшенного на центр полуострова. Центр его — вулканический кратер, созданный небесными водами, обточенный ветрами и прокаленный солнцем. Мекка свернулась клубочком в тени потухших вулканов, под укрытием огненных вершин.
Однажды в день сражения Бонапарт сказал: «Анатомия — это судьба». То же самое можно сказать и о родном городе Мухаммеда. География, ее особый рельеф делают из нее уединенное место и, как ни парадоксально, форум. Нейтральная территория и зона беспошлинной торговли, разрыв между континентами. Святое место. Сначала Эль, высшее божество хананеян, затем его иудейские братья, семитские божества царствовали на вершинах гор. Очевидно, что в Аравии, этой «стране равнин», матрице семитских народов, предполагаемых потомков Сима, одного из сыновей библейского Ноя, горы вздымаются, как живые существа, как стены, поддерживающие небосвод и весь мир. Это врата, которые запечатывают горизонт. Анатолийские хетты[36] почитали эти каменные колонны как божества. Перед их величием взгляд человека мог или подниматься в молитве к небу, или опускаться в смирении к земле. Здесь — резиденция божеств, их наблюдательный пост, их величественный трон. Хананеяне, финикийцы, греки, а также евреи считали, что боги собирались вместе на гребне античного Сафона — на самом деле на Джебел Акра в Турции на морской границе с Сирией. Почитания горы Кассий оказалось достаточным для того, чтобы римские императоры Адриан и Юлиан Отступник совершили к ней паломничество во II и в IV веках н. э.
Как раз в горном массиве Синая, соединяющегося с Хиджазом и каменистой Аравией, и возникали островки земли, где рождался монотеизм. Вулканы, обрамляющие нагромождение скал, почитались бедуинами, и даже сегодня они призываются в свидетели теми людьми, кто живет у их подножия. Как раз на одном из их выступов Яхве сошел с небес в столпе дыма. Здесь он открылся Моисею, дал закон и обычаи своему народу. Для древних египтян Синай был «землёй богов». На его стенах все еще можно увидеть и прочитать надписи, высеченные четыре тысячи лет назад в честь бессмертных высокого ранга. Кроме того, в них содержится один из древнейших намеков на алфавит. Шепот молитвы, бормотание надписей.
«Читай, во имя Господа твоего, который сотворил… человека из сгустка [крови]. Возвещай, ведь твой Господь самый великодушный, который научил [человека письму] посредством калама,[37] научил человека тому, чего он [ранее] не ведал…» (Коран, 96:1 —5). С таким требованием однажды ночью в месяце рамадан Бог открылся Мухаммеду на вершине Хира, ставшей горой Нур (свет) — и это Мекка.
Город среди песков, «где невозможна культура», был тем не менее известен своими горами. «Минареты» и каменные груди, сухие, как черепа мертвецов, с разъеденными водой склонами, испещренные следами горячих ветров, они опоясывали поселение суровым барьером. Пряча его от взоров чужеземцев, они укрывали его и от их вожделения. Единственными тропинками, ведущими на Святую землю, были случайные русла, проложенные ливневыми дождями. Двери закрывали эти проходы или же приводили к дорогам хаджа. Дороги Мекки. Кааба установлена таким образом, что четыре ее угла ориентированы приблизительно на «проломы», открывающиеся в долине на мусульманские земли: «дамасский угол» — на северо-запад, «иракский» — на северо-восток, «йеменский» — на юго-запад, соответствующая юго-восточная грань указывает на расположение Черного камня. Вплоть до начала XX века анклав Мекки представлял собой то скопление домов и ту панораму, которая была обрисована за шестьсот лет до этого Ибн Баттутой, арабским Марко Поло: «Передо мной большой город, в котором дома стоят близко друг от друга. Формой он напоминает параллелограмм и расположен на дне долины, окруженной горами таким образом, что тот, кто приближается к нему, увидит его не раньше, чем подойдет совсем близко». Надежно спрятанная Мекка жила счастливой жизнью.
Где бы ни проходило детство жителя Мекки, в роскоши и неге дворца или в убогой хижине, стены его дома украшены ковром и гравюрами с изображением города городов. На этих изображениях, непременных для жилища мусульманина, Мекка нарисована или выткана так, что по форме напоминает сосок; дома толпятся вокруг Каабы, они погружены в центр холмов. Пуп земли. Заря искусства, заря святыни Мекки.
«В Хараме царит зной, смертоносный ветер, тучи мух». Шокирующее определение аль-Макдиси,[38] знаменитого палестинского географа (ум. 988), поразившее даже сердца верующих, не устарело ни на йоту за тысячелетие. Времена сильно изменились, «чистая долина» — тоже, а погода, по примеру неба, осталась прежней. Мекка, расположенная чуть пониже тропика Козерога, практически на одной широте с Гаваной и Гонконгом, существенно отличается от этих городов, знающих только два времени года. Печь или болото — вот скудный выбор, который небо предлагает городу пророка. С конца мая по сентябрь жара стоит просто изматывающая, опасная для людей, имеющих проблемы с сердцем и с дыхательной системой. Дневная температура может достигать 55 градусов, в то время как ее разница с ночной температурой составляет 60 градусов. В январе, самом холодном месяце, температура понижается до 30 градусов: сказочный подарок для жителей Мекки, видящих в этом «милость» провидения.
