Луи Буссенар - Приключения знаменитых первопроходцев. Африка
Я продолжал занятия и на прядильной фабрике: пристраивал книгу на станке так, чтобы, проходя мимо, можно было, не прерывая работы, выхватить несколько фраз. Таким образом я приобрел способность полностью отрешаться от окружающего шума, свободно читать и писать среди играющих детей или сборища пляшущих и вопящих дикарей. В девятнадцать лет я стал прядильщиком и мне дали собственный станок. Для хрупкого и тщедушного юноши это была чрезвычайно тяжелая работа, но мне и платили соответственно; этих денег хватило даже безбедно провести зиму в Глазго, где я занимался медициной и греческим, посещал лекции по богословию.
Мне никто никогда не помогал деньгами; впоследствии, несомненно, я также без чьей бы то ни было помощи осуществил бы свой план отправиться в Китай врачом-миссионером. Но однажды мне посоветовали вступить в Лондонское миссионерское общество. Оно, как мне сказали, совершенно было лишено сектантского духа; к идолопоклонникам оно посылает не приверженцев англиканской церкви[112], не пресвитериан[113], не индепендентов[114] — но только Христово Евангелие. Это вполне совпадало с моим мнением о предназначении подобного общества».
Одновременно со степенью доктора медицинских наук и хирургии Ливингстон получил должность миссионера. В 1840 году он отбыл в Африку: путь в Китай ему преградила — и надолго — так называемая Опиумная война[115].
Доктор высадился в Кейптауне, где пробыл недолго, оттуда отправился в бухту Алгоа, затем в Куруман — самую отдаленную английскую колонию в этих местах. Там Ливингстон познакомился с доктором Моффетом[116], тоже миссионером, и женился на его дочери[117], со всею преданностью разделившей труды проповедника.
В соответствии с полученными инструкциями Ливингстону надлежало ехать на север[118]. Он отправился в Лепелоле — резиденцию вождя баквейнов Сечеле — и принялся за обустройство миссии.
Несколько месяцев Ливингстон изучал туземный язык и обычаи, научил Сечеле читать и обратил в христианство. Впоследствии этот вождь стал одним из самых верных его соратников.
В 1843 году вражда между соседними племенами заставила Ливингстона покинуть основанную им миссию. Он переехал в Колобенг в долине Маботсе, где прожил девять лет.
Если вам интересно, как должен глава семьи устраивать дом на новом месте, — послушайте самого доктора:
«Поскольку в этой стране нет ни торговли, ни ремесел, все приходится делать своими руками. Вы хотите построить дом — нужны стены. Значит, надо пойти в лес, срубить дерево и распилить его, чтобы сделать форму для кирпичей. Нужно ли дерево на двери, на оконные рамы — опять поезжай в лес. Если баквейнам заплатить, они работают с большим удовольствием, но построить прямоугольное жилище не способны: как и все бечуаны[119], они строят только круглые дома. Поэтому в трех больших зданиях, построенных мною, я должен был сам уложить каждый кирпич и приделать каждую деревянную жердь.
Затем другой, не менее неотложный вопрос — продовольствие.
Прежде всего необходим хлеб. Мельниц тут нет: женщины мелют муку ручными каменными жерновами и сразу же сажают тесто в печь. Устраивается эта печь так: в брошенном термитнике[120] проделывают дырку и закрывают вместо заслонки плоским камнем. Иногда огонь разводят прямо на утоптанной земле; когда почва достаточно нагреется, прямо на нее ставят сковородку с короткой ручкой, а то и просто кладут тесто. Лепешку накрывают металлической миской, со всех сторон подгребают угли, а сверху на миске разводят огонь. Подобный хлеб восхитителен. Масло мы сбиваем в глиняном кувшине-маслобойке, свечи делаем в формах собственного изготовления, мыло готовим из золы: кипятим, получая щелочь, которой смываем жир.
В общем, не так уж и трудно самому себя обеспечить — напротив, невообразимо приятно зависеть лишь от собственной предприимчивости. Многие найдут в такой жизни романтическую притягательность, а цель жизни — та самая деятельная благотворительность, в которой находят блаженство добрые сердца».
Наконец, прожив в Колобенге уже несколько лет, Ливингстон решил исследовать озеро Нгами, о котором ему рассказывали дикари, ежегодно ходившие к его берегам. Два неустрашимых охотника, господа Освел и Меррей, вызвались сопровождать доктора.
Первого июня 1849 года их отряд двинулся по течению реки Зоуга и 1 августа достиг Нгами. Было уже слишком поздно, чтобы исследовать обширный водоем, в который впадает много рек. Ливингстон вернулся в Колобенг и вновь пустился в путь на следующий год вместе с женой и тремя детьми. Он хотел, оставив семью на берегу озера, идти дальше один на встречу с влиятельным вождем племени макололо[121]. Но двое детей Ливингстона заболели лихорадкой, и ему пришлось опять вернуться в Колобенг.
В третий раз доктор отправился на Нгами в 1851 году и открыл в центре континента реку Замбези.
Ливингстон, чтобы более не подвергать семью опасностям нездорового климата, отправил ее в Европу, посадив жену с детьми в Кейптауне на корабль, отплывающий в Англию. Тем временем буры[122], жившие по соседству с Колобенгом — смертельные враги баквейнов, — совершили на них грандиозный набег, увенчавшийся полным успехом. Заодно они разграбили и миссию, лишив Ливингстона всего имущества. Итак, он теперь оказался совершенно свободен и мог отправляться в путь, не заботясь о своих вещах. Вскоре у него созрел план: отправиться в Сан-Паулу-ди-Луанда на западном берегу материка, пересечь по диагонали всю Южную Африку и достичь Келимане на восточном берегу.
Наняв для этой длительной экспедиции баквейнов — проводников и носильщиков, — Ливингстон пересек пустыню Калахари.
Это обширная территория, простирающаяся от Оранжевой реки до озера Нгами, то есть от 29° до 20° южной широты, и от Атлантического океана до 24° восточной долготы. Пустыней ее называют потому, что проточной воды в ней нет, а источники встречаются редко. Но растительности там достаточно: есть густые травы и обширные заросли кустарника, над ними — роскошные деревья; население Калахари также многочисленно. В пустыне есть одна особенность: в наиболее дождливые годы повсюду на огромных пространствах вырастает множество диких арбузов. Подобное изобилие наступает примерно раз в десять — одиннадцать лет. Тогда у всех обитателей Калахари — хищников, жвачных, толстокожих, грызунов и, конечно же, у людей — начинается грандиозный пир. Все наслаждаются ароматной нежной сочной мякотью. Львы, слоны, гиены, антилопы, шакалы, зебры, носороги, буйволы, мыши, — все большие и малые звери радостно встречают этот дар, удовлетворяющий самые разнообразные вкусы…
