Жюль Верн - Завещание чудака
Казалось, люди, в такой мере предусмотрительные и осторожные, должны быть застрахованы от всяких неприятных неожиданностей. Казалось, их никогда не могли бы застать врасплох, с ними никогда не должно произойти ничего такого, что бы их скомпрометировало. Но случай любит иной раз посмеяться над самыми ловкими и ставит им ловушки (и ничего другого не остается, как считаться со случаем).
Итак, утром четырнадцатого мая мистер и миссис Титбюри надумали предпринять маленькую экскурсию. Успокойтесь, никуда далеко они не собирались, всего только на две-три мили от Кале, не дальше. Город, кстати, получил французское название, потому что построен на самой окраине Соединенных Штатов, подобно тому как одноименный с ним французский город стоит на самой окраине Франции.
Мистер и миссис Титбюри вышли из гостиницы около девяти часов утра. Тяжелые грозовые тучи поднимались на горизонте, жара к полудню обещала сделаться нестерпимой. Сначала они прогуливались вдоль реки Сент-Круа по открытому месту, а потом, выйдя из города, пошли через рощу. В густых ветвях деревьев резвились тысячи белок. Чета Титбюри заранее навела справки у хозяина гостиницы и успокоилась, узнав, что в окрестностях им не грозила встреча ни с волками, ни с медведями, разве что с несколькими лисицами. Поэтому они могли с легким сердцем гулять по лесам, которые когда-то сплошь покрывали весь штат Мэн.
К полудню супруги проголодались, а гостиница была далеко, и им волей-неволей пришлось зайти в первый попавшийся кабачок. Несколько посетителей сидели за столиками, на которых красовались кружки с пивом. В такую жару всем хотелось пить, и наши путешественники не являлись исключением.
— Боюсь, портер и эль чересчур холодны, — заметила миссис Титбюри. — Мы сейчас разгорячены и можем простудиться.
— Ты совершенно права, Кэт, схватить плеврит очень легко, — согласился мистер Титбюри и, подозвав хозяина кабачка, заказал грог из виски.
— Из виски, вы говорите? — воскликнул тот.
— Да… или из джина.
— А ваше разрешение?
— Разрешение? — повторил Титбюри, крайне удивленный вопросом.
Он не удивился бы, если бы знал, что Мэн принадлежит к группе штатов, установивших запрет на алкоголь. Да, в Канзасе, в Северной Дакоте, в Южной Дакоте, в Вермонте, в Нью-Гэмпшире и особенно в Мэне нельзя производить и продавать спиртные напитки. Во всех этих штатах только городские агенты имеют право выдавать их за плату для медицинских или промышленных целей. Вот почему мистер Титбюри и моргнуть не успел, как перед ним вырос какой-то строгий джентльмен.
— Не имеете разрешения? — спросил он.
— Нет… не имею.
— В таком случае вы обвиняетесь в нарушении закона.
— С какой стати?
— Потому что требовали себе виски или джина.
Агент записал имена мистера и миссис Филд и предупредил их, что на следующий день им следует явиться к судье. Чета вернулась в свою гостиницу совершенно расстроенная. Что за день и что за ночь она там провела!
Судья, некий Р. Т. Ордак, был, бесспорно, самым неприятным существом, какое только можно себе вообразить. Он всегда брюзжал и на все обижался. Когда на следующее утро нарушители закона предстали перед судьей, он стал задавать вопросы крайне резким тоном.
Их имена?… Мистер и миссис Филд. Их местожительство?… Они назвали наудачу: Гаррисберг, штат Пенсильвания. Их профессия?… Рантье[87].
Судья тотчас бросил им в лицо:
— Подвергаетесь штрафу в размере ста долларов за нарушение закона о запрещении спиртных напитков в штате Мэн.
Это было уже слишком! Как ни умел владеть собой Титбюри и какие усилия ни прилагала миссис Титбюри, чтобы его успокоить, сдержаться на этот раз он не смог и, окончательно выйдя из себя, стал грозить судье Ордаку.
Судья удвоил штраф — за неуважение к правосудию.
Доведенный до полного отчаяния, нарушитель закона забыл всякую осторожность. Скрестив на груди руки, с пылающим от бешенства лицом, отталкивая супругу, он наклонился к сидевшему за бюро судье и проговорил:
— А знаете ли вы, с кем имеете дело?
— С невеждой, которого я награждаю штрафом в триста долларов за то, что он продолжает торчать перед моим носом, — ответил, вставая в боевую позу, Р. Т. Ордак.
— Триста долларов? — вскричала миссис Титбюри и, почти потеряв сознание, упала на скамейку.
— Да, — ответил судья, отчеканивая каждый слог, — триста долларов должен уплатить мистер Филд из Гаррисберга штат Пенсильвания.
— В таком случае, — проревел мистер Титбюри, ударяя по бюро кулаком, — знайте, что я не мистер Филд из Гаррисберга, штат Пенсильвания…
— Кто же вы, в таком случае?
— Мистер Титбюри… из Чикаго… Иллинойс…
— Другими словами, субъект, позволяющий себе путешествовать под вымышленным именем! — отрубил судья таким тоном, как если бы он сказал: «Еще одно преступление к целой массе других».
— Да… мистер Титбюри, из Чикаго, третий партнер в матче Гиппербона, будущий наследник его колоссального состояния!
Заявление не произвело никакого впечатления на Р. Т. Ордака. Судья, насколько несдержанный на язык, настолько же и беспристрастный, похоже, к третьему партнеру матча Гиппербона относился совершенно так же, как к любому портовому матросу. Вот почему он проговорил, со свистом выпуская слова:
— В таком случае, мистер Титбюри из Чикаго, Иллинойс, приговаривается к штрафу в триста долларов и восьмидневному заключению за то, что предстал перед правосудием под чужим именем!
Рядом с миссис Титбюри на скамейку грохнулся и мистер Титбюри. Восемь дней тюрьмы! А через пять дней придет телеграмма с результатом второго тиража.
Глава X
РЕПОРТЕР В ПУТИ
— Да, господа! Я смотрю на матч Гиппербона как на одно из самых изумительных национальных явлений, которое обогатит историю нашей славной страны! После войны Северных Штатов с Южными за независимость, после провозглашения доктрины Монро[88] и проведения в жизнь билля Мак-Кинли — это самое значительное событие, созданное фантазией одного из членов «Клуба чудаков».
Гарри Кембэл держал речь перед пассажирами поезда, шагая из одного конца вагона в другой. Без умолку болтая и жестикулируя, он перешел по тамбуру в соседний вагон и так путешествовал по всему поезду, мчавшемуся на всех парах по южному берегу озера Мичиган. Как видите, он ничего ни от кого не скрывал и охотно написал бы на своей шляпе: «Четвертый партнер матча Гиппербона!»
На вокзал его провожала многочисленная толпа с криками «ура», и многие тут же держали пари. За него ставили один против двух и даже против трех. С той минуты, как он вошел в поезд, все попутчики стали его товарищами. Гарри Кембэл принадлежал к людям, которые думают, только когда говорят, сказать же, что в пути он был скуп на слова, ни в коем случае нельзя. Ни на слова, ни на деньги! Касса богатейшей «Трибюн» для него открыта, и он всегда может возместить расходы описаниями, рассказами, статьями всякого рода.
