Даниэль Дефо - Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона
Так как мы прошли, не останавливаясь, четырнадцать дней, и у нас покамест было все совершенно исправно и благополучно по части пищи, а вода имелась рядом, то я предложил пушкарю немного отдохнуть и в то же время поискать какой-нибудь дичи. Пушкарь, у которого сообразительности по этой части было больше, чем у меня, согласился с моим предложением, сказавши, что мы могли бы попытаться половить рыбу в озере. Но перед нами тотчас же встал вопрос: откуда добыть крючки; это обстоятельство чуть было не поставило нашего изобретателя в тупик. Однако после некоторых трудов и хлопот он все же сделал их, и мы наловили свежей рыбы различных пород.
Мы наловили ее достаточно для своего пропитания, но еще и провялили на солнце много больших рыб совершенно неизвестных мне пород, что значительно увеличило наши запасы съестного. А солнечный жар так превосходно высушил их без соли, что они оказались сразу и вялены, и сухи, и тверды, и все за один день.
Мы отдохнули пять дней. В продолжение этого времени у нас было много забавных приключений с дикими зверями, — слишком много для того, чтобы пересказывать их. Одно из них особенно интересно; это была погоня львицы за большим оленем. Олень, по своей природе, животное подвижное и пролетел мимо нас, как ветер, опередив львицу ярдов, должно быть, на триста. Но львица, благодаря своей силе и крепости легких, нагоняла его. Они пронеслись в четверти мили от нас, и мы Долго следили за ними, но потом бросили это занятие. Но каково было наше удивление, когда час спустя мы увидали, как они с топотом проносятся в обратном направлении, причем львица была уже в тридцати или сорока ярдах от оленя. Оба они напрягали последние свои силы. Но вот олень, добравшись до озера, погрузился в него и поплыл, спасая жизнь, со всех ног, как раньше со всех ног бежал.
Львица вслед за ним погрузилась в воду, проплыла некоторое расстояние, но затем воротилась. Выбравшись на берег, она издала самый ужасный рев, какой мне когда-либо приходилось слышать; она была в ярости, что лишилась добычи.
Мы продвигались теперь вперед только по утрам и вечерам. Днем мы отдыхали в палатке. Но однажды рано утром мы увидали иную погоню, которая уже больше, чем прежняя, затронула нас. На нашего черного князька, шедшего несколько ближе к берегу озера, чем остальные, напал громадный, рослый крокодил, бросившийся из озера. Хотя князек и был легок на ноги, ему еле удалось спастись. Он бросился прямо к нам, и мы, по правде говоря, не знали, что делать, так как слышали, что пуля не пробивает крокодиловой шкуры. Это подтвердилось: трое наших выстрелили в крокодила, но он даже не обратил на это внимания. Но мой друг пушкарь, малый решительный, смелый и весьма хладнокровный, подошел к крокодилу так близко, что засунул дуло мушкета ему в пасть, выстрелил и, бросивши мушкет, тотчас же отбежал. Зверь долгое время бился; он обратил всю свою ярость на мушкет и даже оставил на стволе следы зубов, но через некоторое время ослабел и сдох.
Все эти дни наши негры шарили по берегам озера, ища дичи; наконец, они добыли нам трех оленей, одного очень большого и двух очень маленьких. На озере водилась также и водяная птица, но нам никак не удавалось подойти к ней достаточно близко для выстрела. Нигде, кроме этого озера, мы в пустыне больше птиц не видели.
Мы точно так же убили и двух или трех цибетовых кошек, но мясо их оказалось хуже всякой падали. На далеком расстоянии мы видели большое количество слонов, причем заметили, что они всегда идут в превосходном обществе, то есть, что их всегда помногу вместе и выстроены они в исправном боевом порядке. Говорят, что так обороняются они от своих врагов: если львы, тигры, волки или какие-либо другие хищники нападают на них, они, вытянувшись боевым строем, иногда в пять или шесть миль длиной, давят все, что попадается на пути, разбивают все на части хоботами или хоботами же взметают на воздух. Поэтому даже сотня львов или тигров, встречая подобный строй слонов, всегда бежит назад, ища возможности улизнуть куда-нибудь направо или налево. В противном случае ни одному из них не удалось бы спастись, ибо слон хотя и грузный зверь, но так искусно и проворно орудует хоботом, что легко может поднять им самого тяжелого льва или другого какого-нибудь хищника, переметнуть в воздухе через спину и насмерть затоптать ногами. Мы видели не один такой боевой ряд слонов, А однажды нам попался такой длинный, что конца его нельзя было различить: в нем было тысячи две слонов в ряду или строю. Слоны — не хищники, они питаются растениями, подобно быкам, причем, говорят, что слону, несмотря на его большие размеры, требуется корму даже меньше, чем лошади.
Количество слонов в тех краях было безгранично. Это можно вывести хотя бы из того невероятного множества клыков, которые, как я сказал, мы обнаружили в этой обширной пустыне. Действительно, нам попадалось по сотне слоновых клыков на один костяк какого-нибудь другого животного.
Однажды вечером мы были сильно напуганы. Большинство наших уже улеглось спать на своих циновках, когда часовые вдруг вбежали к нам, перепуганные внезапно раздавшимся рядом с ними львиным ревом. Так как ночь была темная, они, очевидно, львов не заметили, покуда те не подошли вплотную. Это был, как оказалось, громадный старый лев с целым семейством — с ним была львица и три львенка, не считая старого царя, который чудовищно велик. Один из малышей — а все они были добротные, большие и рослые — прыгнул на одного из наших негров, стоявшего на часах, прежде чем тот заметил его. Негр был страшно перепуган, закричал и вбежал в палатку. У другого часового, имевшего при себе мушкет, не хватило сообразительности тут же застрелить льва; он ударил зверя прикладом, от чего львенок сперва завизжал, потом грозно зарычал. Тогда парень отступил. Мы все переполошились, трое наших схватили мушкеты, побежали к выходу палатки и увидавши старого льва по блеску его глаз, тут же выстрелили, но, очевидно, промахнулись. Они, по крайней мере, не убили его, так как все львы отступили, поднявши отвратительный рев. Это было как бы призывом к помощи. На рев сошлось огромное количество львов и, в довершение к ним, еще каких-то других хищников, каких мы не знали, так как в темноте не могли рассмотреть их. Но только со всех сторон начались шум и рев, и вой, и дикая музыка, точно все звери пустыни собрались, чтобы сожрать нас.
Мы спросили нашего черного князька, что нам делать.
— Пойти, — говорит он, — и испугать их всех!
Он схватил две или три самых худших циновки, попросил одного из наших высечь огонь и повесил циновки на конце шеста и поджег. Циновки запылали, осветив вокруг изрядное пространство. При виде этого, все звери отступили; мы услышали их рычание и рев на большом расстоянии от нас.
