Людмила Романова - Замкнутый круг: Точка Мебиуса. Там, где встречаются миры
Мадлен разглядывала кукол, которые поражали своим интересным нарядом и украшениями.
– И как их привести в движение? – спросила она у сына. Когда они будут танцевать?
– Мама подожди, нам велели сесть в кресла и ждать, – сказал Пьер., присаживаясь на кресло и сажая рядом мать. – Они как живые, – сказала Мишель, удивляясь натуральности кожи на их лицах.
– Неплохо бы поставить в спальне, – как бы просчитывая дизайн комнаты, – философски произнес Пьер.
– Ну, уж нет! Я бы не хотела! – скривила губы Мишель. Но, она то рассматривала этот вопрос со своей стороны!
Через минуту под одобрительный шум в зале, который представлял корабль, вошли музыканты, и на трон, который стоял в центре полукруга образованного зрительскими местами, водрузился мужчина, лет восьмидесяти в чалме и белом восточном костюме. Он хлопнул в ладоши, зал замер и куклы, сойдя с постамента, начали свой танец.
– Здорово, – сказал Пьер, обращаясь к Мадлен. – Зря Полет не пошла сюда. Многое потеряла!
– Мне самой хочется повилять бедрами, – засмеялась Мишель, с удовольствием глядя на представление. Музыка так заводит!
– Кто хочет испробовать свои силы в танце живота, выходите, не стесняйтесь, прямо в такт мыслей Мишель, воскликнул конферансье. – Вот так! Вот так! – веселился массовик, виляя бедрами, показывая, какие движения нужно делать. Он держал в руках газовый платок, и изощрялся в подражании танцовщицам. От этого стеснение у зрителей отошло на второй план и все, просто, сорвались со своих мест и стали неуклюже, но вдохновенно трясти плечами, и плавно перебирать руками, под уморительную и неуклюжую тряску бедер. Общий хохот наполнил маленькую танцплощадку.
Мадлен смеялась и постоянно останавливаясь, махала на себя платочком. Пьер повинуясь уговорам Мишель, кисло изображал что-то, что у него совсем не получалось. Мишель, вспомнила свои поездки в Египет и Марокко и почти прилично сделала многие движения. По правде сказать, после поездок, она купила себе самоучитель по восточным танцам и поэтому вспомнить сейчас свои тренировки ей было приятно. Она мельком взглянула на султана, тот сидел с не довольным лицом, оглядывая публику. И ища среди них кого-то.
– Это все! обратился султан к своему слуге, когда шествие девушек после танца кончилось.
– Вы не выбрали ни одной? – спросил заботливо, склоняясь к султану, слуга.
– Ты знаешь мой вкус, – раздраженно ответил султан. Неужели уже вывелись женщины, пышущие здоровьем и формами! – сморщился он, в тайне надеясь, что разочарованным не останется. – Ну кому нужны такие худосочные!? – еще больше сморщился он. – Женщина должна быть пушистой и большой как кровать, – мечтательно с устремленными в свою молодость глазами, пропел султан.
– Мы приготовили для вас сюрприз, – сказал мужчина, на что султан сразу изобразил заинтересованное лицо, и взгляд его смягчился.
Свет погас, под аплодисменты публики и вздох Мадлен, которая поразилась сверкающему убранству зала, который вдруг обнаружил себя. Это была настоящая южная восточная ночь во дворце султана. Пальмы переливались маленькими разноцветными лампочками, огромная луна сверкала волшебным светом в ультрамариновой ночи, вдали светились купола дворца и мечетей, и трон султана горел всеми гранями драгоценных камней, как и красный камень на чалме султана, который оказался огромным рубином. По залу разнеслись пряные запахи не знакомых цветов, а звезды на небе замерцали как россыпи сверкающих диамантов.
Пьер с Мадлен переглянулись
– А не поехать ли нам в следующий раз куда-нибудь на восток, – спросил Пьер мать. Например, в Марокко…
– Я как вы, мне все интересно! – сказала, улыбаясь и не отвлекаясь от красот Мадлен.
Гонг! Все услышали звук гонга, и музыка остановилась. Присутствующие застыли и посмотрели в сторону звука. Султан тоже привстал со стула и как загипнотизированный, спустился в зал по небольшой лесенке, устланной ковром, глядя в одну точку. На лице его расплылась сладчайшая улыбка.
– О! алмаз моей души, – сказал он срывающимся голосом, подойдя к кому-то из гостей.
Когда Пьер заглянул за голову, стоящего впереди него мужчины, он даже присвистнул. Там стояла его жена, но вид ее был необычным. Свежая кожа c оттенком легкого румянца, прическа, посыпанная блестками, и глаза и губы, все излучало страсть, обещание страсти и полную оценку себя, как женщины. Это стояла аппетитная, соблазнительная и совершенно не знакомая ему Полет! Или он ошибся?
Все захлопали в ладоши, когда султан взял избранницу за руку и повел в сторону трона, но он не стал подниматься по ступенькам. Он скрылся с Полет за занавеской!
Э! – хотел возмутиться Пьер, но, глядя на остальных, остановился. Это было бы смешно, афишировать свое недовольство и права на жену. Смешным он быть не хотел.
Снова зазвучала восточная музыка, и девушки, второй раз вышедшие на середину, снова стали танцевать, бросая вверх покрывала и вставая на колени, изгибались всеми телами, в темноте зала были видны только очертания их тел и блеск украшений, на которые попадали лучи слабого освещения.
И тут свет снова вспыхнул, и все увидели на середине зала огромный цветок лотоса. Зазвучал истомный голос мужчины, и цветок, раскрывшись, обнаружил там стоящую под покровом красных тонких покрывал женщину. Она еще не была видна, но угадывалась.
Две женщины, с черными косами подошли к цветку и стали осторожно снимать покрывала одно за другим. Пьер смотрел с любопытством на то, что должно было появиться там. Он уже не видел ни публики, ни матери, ни султана. Он даже открыл немного рот и привстал в кресле.
– Ах! – раздался возглас султана, и хлопанье его ладоши. – Хороша, ай хороша. Перед султаном стояла пышущая своими формами Полет, но уже одетая на восточный манер. В красных шароварчиках, отделанных золотом, и тонкой тунике, руки ее были украшены многочисленными золотыми браслетами, тяжелые многочисленные подвески висели на шее и груди. А на голове красовался венец, с длинным шлейфом из белой прозрачной ткани. Теперь сомнений не было. Это была Полет!
– Станцуй красавица! Услади мой взор своими прелестями, – воскликнул Султан, обращаясь к Полет.
Полет, совершенно профессионально красиво подняла руки, убранные сверкающими браслетами, и завиляла бедрами, начиная свой танец перед султаном.
– Вай, вай, – султан расплылся в сладкой улыбке, и чмокая сложенные пальцы, послал воздушный поцелуи танцовщице.
Он спустился с трона, на ходу расправив руки и подыгрывая ее танцу плечами. Подойдя к женщине, он вручил ей в руки ларец, из металла. Султан погладил ее лицо, и взяв за руку, глядя на женщину восхищенным взглядом, подвел ее к трону, и посадив ее на него, махнул рукой. На трон стали падать лепестки ароматных цветов, а через минуту это густое падение превратилось в покрывало, которое накрыло трон вместе с женщиной.
