Виктор Георги - Путь на Грумант
Не буду оригинален, если начну сейчас вспоминать далекое прошлое и плакаться в жилетку, пересказывать байки о самобытном словаре поморов и добротно рубленных северных избах. Все так. Но не этим живут нынче селяне. Красоты, экзотика — они для туристов, гостей. А мужиков и баб больше волнуют, например, сроки доставки в Варзугу бензина, без которого стоят зимой снегоходы, а летом приходится как сто лет назад на шестах поднимать вверх по реке лодки-плоскодонки…
В одном из походов по побережью моим проводником был опытный и удачливый охотник Антонин Павлинович Чунин. Однажды мы с ним вышли на заповедную речку Кицу — левый приток Варзуги. Остановились отдохнуть в скрытой от лишних глаз промысловой избушке. И мое внимание привлекла каменка, выложенная из плоских красноватых камней. Такая порода характерна для аметистовых жил, к ней крепятся друзы этого полудрагоценного камня.
На вопрос Антонин Павлинович ответил утвердительно — да, обычные камни через несколько лет трескаются, покрываются копотью, а эти всегда чисты и очень прочны.
— А где же сами аметисты? — полюбопытствовал я.
— Пришлось их сколоть. Нам эти безделушки ни к чему, а для каменки опасны: при нагревании светятся и выделяют какой-то ядовитый газ…
Не для красного словца рассказал я этот эпизод. С подобным месторождением аметистов (а их, кстати, на земном шаре лишь два — в Бразилии, и у нас, на Терском берегу) можно сравнить все южное побережье Кольского полуострова. Надо только суметь увидеть и понять красоту и ценность полудрагоценного камня, который в умело сделанной оправе станет украшением области. И не торопиться брать на хозяйственные нужды пустую породу, скалывая сиреневые друзы.
Варзуга — одно из самых многолюдных нынче сел побережья. Здесь я как-то гостил несколько дней в семье Поповых.
Хозяйка дома Капитолина Михайловна — пенсионерка, участница знаменитого Варзугского поморского хора. Народные певуньи — Попова среди них чуть ли не самая молодая — легки на подъем, с удовольствием ездят, когда приглашают, в областной и районный центры, а то и в Москву на ВДНХ. Но с годами слабеют голоса запевал, а подхватить песню некому. Одни и те же слова по-разному произносятся в городской квартире и на берегу реки-кормилицы. По-разному и песня поется. Для приезжих она как бесплатное приложение к командировке, этакая местная достопримечательность. Для других, может, даже не часть, а вся жизнь с ее радостями и бедами, молодостью и старостью, вечерними посиделками с подругами и тяжелым ежедневным трудом рыбачки.
Пацанкой вместе со стариками сидела Капитолина Михайловна в годы войны на тони, семью кормила. Потом вышла замуж, дети пошли. Выросли незаметно, поразъехались. Нынче рядом остался лишь младший — Геннадий.
Но не только от мизерных трудодней рвались люди в города.
Восстановление народного хозяйства, индустриализация страны — стройки и заводы нуждались в дополнительной рабочей силе. И она пришла из деревни.
Сегодня уже наметился и набирает ускорение обратный процесс — тяга людей из города в село, от комфорта и стрессов в обезлюдевшие, забытые деревни. Будь то в Сибири, в центре России, на Терском побережье. Но возвращаются младшие варзужане, отслужив в армии, в отчие дома, к стареющим родителям, а в колхоз работать идти не спешат. Уж лучше в лесничество, в рыбоохрану или на сельский аэродром? на оклад в 85–90 рублей, хотя на денежных тоневых участках в бригадах не хватает рыбаков. В чем же дело? Нет, наверное, у парней уверенности в том, что будут они всю жизнь трудиться в колхозе. Желание, силы, подходящие специальности есть, а уверенности — нет. Уверенности в том, что смогут они найти на селе невест и удержать их здесь, что если не через год-два, то через пять-десять лет не ликвидируют колхоз совсем, не укрупнят, как это было после войны с другими хозяйствами Терского побережья, что всерьез и без кампанейщины пойдет экономическое и социальное возрождение старинных поморских сел периферийного района.
Конечно, вспоминать минувшее и критиковать день нынешний проще простого. И все же просчет кроется в том, что за принимаемыми планами и цифрами отчетов мы порой не видим тех, для кого берег — не тысячи гектаров сенокосных угодий и заповедные семужьи нерестилища, а кровная родная сторона, где есть и покосившиеся кресты родительских могил, и сегодняшние сельские новостройки.
Как щедрый хозяин, прижав буханку к груди, наделяет путника солидной краюхой свежего хлеба, так и полярный круг, не скупясь, отмахнул своим солнцеворотным лезвием Беломорское побережье Кольского полуострова. Терский берег — южный берег. Еще до мая ветер играюче пропихнет ледовые поля через беломорское Горло. А стоит ветру перемениться — и на глазах исчезнут искрящиеся на солнце километровые разводья чистой воды. Распрямляясь, ледовая пружина потеснит береговой припай, черными ропаками оставит на горизонте тихоходные суда.
В это время года в терских селах гостей мало. Знающие люди не испытывают больше судьбу, потопив уже однажды печь в колхозной гостинице. неделю-другую в ожидании лётной погоды. Любителям же экзотики делать нечего: одинокими погорельцами сторожат побережье живописные летом тоневые избушки. И кажется, что злой ветер выдул из них последнее воспоминание о человеческом тепле.
Мало кто, добираясь из, Тетрино в Чапому, не рассчитывает отдохнуть, обогреться чайком в доме Семена Семеновича Чеченина. Он до последнего времени был одним из трех, да и то «неофициальных» жителей Стрельны.
После революции интервенты сожгли старое село, но люди отстроились вновь, ближе к морю. Послевоенное экономическое развитие Терского района постепенно, но теперь уже навсегда, стерло Стрельну как населенный пункт с географических карт. Да, отдельное село может быть занесено в список неперспективных. Но в каких списках сохранить человеку святое чувство отчего крова?
В углу жилой части дома, у широкой русской печи с полатями закипает самовар. Семен Семенович ставит на стол кружки, сахар на блюдечке, тарелку с кисловатым самодельным белым хлебом. И разговор, как обычно в таких случаях, заходит о судьбе медленно умирающего села…
Дорогое, заветное острее чувствуешь издалека, в разлуке. Так получается нынче и с Терским берегом. Сейчас кажется, что встречался я там не с теми людьми, задавал им не те вопросы, забывал главное, порой жизненно необходимое. Хотя настоящий человек, как драгоценный камень, не нуждается в лакировке. На солнце так или иначе блеснет острая грань кристалла, осветив память неслучайными встречами, наполнив блокнотные записи живыми голосами попутчиков.
