Шейла Барнфорд - Невероятное путешествие
После двух — трех умелых ударов стая кошек рассеялась, а пират в черной маске вернулся на свое ложе досыпать. Но скоро он проснулся, всласть потянувшись, спрыгнул вниз, и, осторожно оглядевшись, подкрался к двери конюшни. Тут он заунывно завыл, и в ответ послышалось легкое шуршание соломы.
Кот не спеша приготовился и легко подпрыгнул, пытаясь ухватиться за задвижку. Но на сей раз он оказался недостаточно ловок — щеколда осталась на месте. Кот, рассерженный неудачей, снова прыгнул и на этот раз добился успеха — одной лапой повис на деревянной ручке, а другой откинул щеколду. Дверь, дрогнув, отворилась.
Сдержанно мурлыча, кот вошел внутрь, и тут же попал в объятья своего старого приятеля. Однако, обнюхав пустую миску, кот разочарованно покинул конюшню. Обе собаки последовали за ним и все трое, пройдя через залитый солнцем двор, скрылись в курятнике. Оттуда тотчас выскочило пронзительно кудахча несколько испуганных кур, а кот пошел туда, где они неслись. Он умело обхватил согнутой лапой еще теплое, коричневатое яйцо и, крепко держа, надкусил его с острого конца длинным передним клыком. Содержимое он аккуратно вылил на солому и съел.
Кот овладел этим искусством давно, в результате многочисленных набегов на курятники. Прежде чем снова вернуться на свою поленницу, он аккуратно и неторопливо съел еще два яйца.
Когда во второй половине дня Маккензи въехал во двор фермы, он поразился, увидев обеих собак, спящими на солнце под прикрытием кормушки для скота. Услышав шум, они поднялись и подошли к грузовику, приветственно помахивая хвостами, пока он разгружал машину, а затем следом за ним пошли в дом.
— Ты выпустила их из конюшни, Нэлл? — спросил он, разворачивая на кухонном столе сверток и незаметно опустив в разинутую по — акульи пасть косточку с мясом.
— Конечно, нет! — удивленно ответила его жена. — Я носила им молоко, но отлично помню, что как следует заперла дверь.
— Может, не опустила до конца щеколду, — сказал Маккензи, — но, во всяком случае, — они еще здесь. Морда у лабрадора стала лучше.
Надеюсь, сегодня вечером он сможет прилично поесть. Хочется, чтобы на этих костях наросло немного мяса.
Маккензи рассказал, что в Дипуотере о беглецах ничего не известно, но, видимо, они идут с востока. Прошлой ночью рабочий норочьего питомника на Арч — Крик прогнал со своего порога белую собаку.
Он принял ее за местную белую дворнягу, известную воровку.
Большинство думают, что лабрадор потерялся во время охоты. Вот только никто не понимает, каким образом у него оказался такой неподходящий спутник, как бультерьер.
Индейский агент хочет взять лабрадора себе, если никто не потребует его: недавно у агента сдохла охотничья собака.
— Вот еще! Не будет этого! — негодующе воскликнула Нэлл.
— Еще бы! — смеясь сказал ее муж. — Я так и ответил. Сказал, что мы ни за что не разлучим собак. Будем держать их пока сможем. Но знай, Нелл, если они затеяли куда — нибудь идти, если у них есть цель, — ничто на свете не удержит их здесь. С ног будут валиться, а все — таки поползут дальше — по зову инстинкта. Все, что мы можем сделать — подержать их пока взаперти и подкормить. Если они и уйдут потом, мы, по крайней мере, будем знать, что они не умрут с голоду.
После ужина Маккензи и их гости перешли в маленькую уютную заднюю комнату. Здесь на полках еще стояло много детских книг, на стенах вплотную друг к другу висели потускневшие фотографии и охотничьи трофеи, чучела рыб и рисунки старших детей, лыжи и наградные ленты, собачьи родословные и томагавк.
Мирно попыхивая трубкой, Маккензи сел к столу и занялся оснасткой модели шхуны, а жена стала вслух читать ему «Трое в лодке».
Спокойный Лабрадор, который сытно и вкусно поужинал, теперь растянувшись во всю длину, лежал под столом и спал глубоким сном измученного и наконец нашедшего убежище животного. В глубине старого кожаного дивана тихонько посапывал старый терьер, положив голову на подушку и задрав кверху все четыре лапы.
Вдруг тишину нарушил шум: во дворе затеяли драку кошки. К удивлению супругов, обе собаки сразу же сели и приветственно замахали хвостом, всем своим видом выказывая радость и интерес.
Позже они охотно пошли за Маккензи в конюшню, где он навалил сена в угол пустого денника и поставил для них полную миску воды. Маккензи плотно запер за собой дверь и убедился, что щеколда крепко задвинута и не соскакивает, даже если дверь потрясти.
Вскоре погас свет в нижнем этаже дома, а вслед за ним — и в спальне наверху.
Собаки лежали в темноте, чутко прислушиваясь. Скоро послышалось легкое царапанье когтей о дерево, задвижка щелкнула и дверь слегка приоткрылась ровно настолько, чтобы пропустить узкое кошачье тело.
Прежде чем свернуться клубком у груди старого пса, сиамец низко, раскатисто помурлыкал, поочередно поднимая передние лапы и как бы утаптывая сено. Затем он умиротворенно вздохнул и в конюшне воцарилась тишина.
Молодой пес проснулся в холодный предрассветный час. Он увидел несколько последних бледных звезд, которые посылали, понятные лишь ему, сигналы. Пора было двигаться дальше, пора было спешить к западу.
У дверей конюшни к Лабрадору присоединился, зевая и потягиваясь кот, а потом и старый пес, дрожащий от холодного утреннего ветерка.
Они некоторое время неподвижно сидели, прислушиваясь, и вглядывались в темный двор фермы, где уже просыпались домашние животные.
Надо было уходить. Предстояло пройти много миль, прежде чем можно будет сделать первый привал и погреться в теплых лучах солнца. Друзья бесшумно пересекли двор и вышли в поле, направляясь к темной полоске леса вдали. На покрытом инеем жнивье за ними тянулись три цепочки следов. Когда они свернули на оленью тропу, уходящую на запад, в верхнем этаже дома зажегся свет.
Животным оставалось пройти последние пятьдесят миль. Было очень хорошо, что они подкормились и отдохнули. Большая часть их пути теперь шла через Стреллонский заповедник — место более суровое и пустынное, чем те, через какие им приходилось переходить до сих пор. Отважным путешественникам предстояли морозные дни, опасная и утомительная дорога. Тут не было людей, от которых можно ожидать помощи. И самое худшее, что их вожак был слаб и болен.
10
Вверх по реке Святого Лаврентия, что в восточной Канаде, к
Монреалю на всех парах шел лайнер. Позади остался Квебек. На верхней палубе, облокотившись о перила, стояли Хантеры, глядя на открывающуюся панораму. Они, наконец, возвращались домой после долгого пребывания в
Англии.
С тех пор, как лайнер вошел в залив, дети, Питер и Элизабет, очень взволнованные, почти не покидали палубы. Проснувшись утром, они начали подсчитывать часы, оставшиеся до прибытия домой. Дети радовались и возвращению на родину, и предстоящей скорой встрече с друзьями, с родным домом и — не в последнюю очередь — со своими четвероногими любимцами.
