Николай Шпанов - Старая тетрадь
— Так что же ты молчишь?!
— А что мне сказать? Он подлец.
— Не валяй дурака!
— Он подлец — и больше ничего. Это из-за него я в таком виде… и без гроша в кармане.
— Расскажи.
Бендикс рассказал:
— Бордеро на Лиссабон — ерунда. Мы даже не заходили в Португалию. Нас высадили в Малаге. Первое, о чем они позаботились, — обеспечить выполнение наших обязательств. Ну, это понятно. В подобных условиях бумага стоит не много. Раз пошедши в такое дело, человек работает там, где лучше платят. И они придумали не плохо. Эскадрилья никогда не вылетала в полном составе. Половина машин уходила на работу, другая оставалась на аэродроме. Оставшиеся летчики были заложниками за улетевших. Мы скоро узнали, что это не шутки. Один из наших сел в тылу республиканцев. Отчего? Кто его знает. В общем, его заложника в тот же день расстреляли. Протесты? Не помогло. Консул ткнул нам в нос наши же собственные контракты. Два месяца мы работали на юге. Обстановка была отвратительная. Макарони держали себя там хозяевами. Они были настоящими хамами. Мы обрадовались приказу о переброске на бискайский участок. Говорили, что там нет итальянских фашистов. Да, их там не было, но зато оказалось вдоволь гитлеровцев. Ну, мы с тобой достаточно видели немцев в ту войну. Но те были сущими джентльменами по сравнению с нынешними. Эти держали себя как настоящие свиньи. Да, брат, форменные свиньи. Франкисты не играют никакой роли. Так, на побегушках. Впрочем, это не должно было нас касаться. Нам платили, и все было в порядке. Мы зарабатывали настоящие деньги. Бомбардировка шла за бомбардировкой. При этом почти отсутствовала авиация республиканцев. Работать было легко. Мы без труда уничтожали города и местечки. Дело дошло до Бильбао. Городом желали заняться сами боши. На нас возложили наблюдение за выходом в море. Нужно было не впускать в Бильбао и не выпускать из него пароходы красных и нейтральных тоже. Мы работали с миноносцами или вооруженными транспортами фашистов.
Задача не была сложной. Представь себе, что судно, подлежащее осмотру, не подчиняется сигналу миноносца. Дается предупредительный выстрел. Если купец все же пытается улепетнуть, по нему жарят из орудий. Бывали случаи, что пароходы успевали удрать, особенно если их было несколько. Пока миноносец гнался за одним, остальные давали тягу. Тут появлялись на сцену мы. Круг над судном. Очередь из пулемета. В крайнем случае — бомба на курсе. Это действовало. В общем, работа была простая и нехлопотная. Мы исправно получали свои денежки. И вот приходит задание: сопровождать блокирующий эсминец. На этот раз из-за какой-то неурядицы было нарушено правило о заложниках. Джимми и я, бывшие поручителями друг за друга, оказались в воздухе одновременно. В море мы застали привычную картину: фашистский эсминец разрывался между четырьмя корытами, вышедшими из Бильбао. Погнавшись за одним, он поручил нам остальных. Делая круг над пароходом, я увидел, что он наполнен людьми. Его палубы были так набиты пассажирами, что не было видно не только палуб, но даже надстроек. Сплошная масса людей. Это было ново. Я сделал круг и пострелял из пулемета. Пароход продолжал двигаться. Я зашел на второй разворот, намереваясь бросить на его пути бомбу, когда услышал в наушниках радиотелефона голос Джимми:
— Хэлло, Бен! Что у тебя там?
— Ничего особенного.
— Мой пароход набит, как бочка.
— И мой тоже.
Это дети.
— Может быть.
— Спустись пониже, и ты увидишь.
— А мне это неинтересно.
И я бросил перед носом парохода бомбу.Он застопорил машину. Я был свободен. А Джимми все кружил да кружил над своей коробкой. Я уловил в радиотелефон его разговор с командиром эсминца.
— На пароходе дети, — говорит Джимми.
— Задержать! — орет франкист.
— Я не могу бомбить детей.
— Задержать!
Эсминец поднял сигнал: «Всем судам следовать за мной. Самолетам обеспечить выполнение», — и потопал к своей базе. Два парохода болтались в нерешительности. Ближайший к эсминцу повернул за ним. Тот же, над которым кружил Джимми, нахально продолжал идти прежним курсом. Видя неладное, эсминец передал мне свой приз и пошел вслед за утекавшим подопечным Джимми. Но тот был уже далеко. Эсминец открыл огонь. Тут я снова услышал голос Джимми:
— Прекратите огонь.
Командир .Об этом мы поговорим на берегу.
Джимми . На пароходах только дети.
Молчание и новый выстрел с эсминца по пароходу. Снаряд лег близко.
Джимми . Предлагаю прекратить огонь.
Еще один снаряд вскинул столб воды по носу парохода.
Джимми пошел к эсминцу.
Джимми . Еще один выстрел, и вы получите от меня бомбу.
Вместо ответа эсминец открыл зенитный огонь по Джимми.
В следующий миг бомба Джимми разорвалась у борта эсминца. Другая. Третья. Для Джимми это должно было кончиться плохо. Бомбы вышли, а ущерба эсминцу он почти не нанес. Командир продолжал обстреливать пароход с детьми. По-видимому, снаряды достигали цели. На пароходе поднялась паника. Спускали шлюпки. Дети прыгали с борта прямо в воду. На судне появился огонь. Эсминец не позволял остальным пароходам приблизиться к горящему. И тут я снова услышал Джимми:
— Командир эсминца, немедленно прикажите всем судам подойти к горящему пароходу и снять детей.
В это время самолет Джимми шел над эсминцем. Я видел, как блеснули зенитки на палубе, харкнуло огнем в самое брюхо его самолета. Клубки разрывов зачернели над Джимми. Эсминец стрелял отвратительно. А Джимми твердил свое:
— Примите меры к спасению детей.
Спираль Джимми делалась все круче. Он быстро снижался. Я не слышал, о чем там еще говорили, так как переключился на разговор с берегом. Нужно было уведомить базу о происходящем. Лишь в самый последний момент я видел, что Джимми перешел в пике. Его машина была уже над самым эсминцем, когда снова сверкнули зенитки. Пламя почти мгновенно охватило машину Джимми. Огненным клубком она упала на палубу эсминца у самого мостика.
Бендикс задергался сильнее обычного. Немного успокоившись, он продолжал:
— Он совершил гадость. Мне, как его поручителю, это могло стоить жизни. Теперь я ни черта не могу получить с легиона. Пропали даже заработанные деньги.
4Я раздумывал над тем, нужно ли сообщать вдове о второй, на этот раз настоящей смерти Джимми. Так ничего и не придумав, решил сначала сходить в бюро «легиона» и получить страховой полис Джимми. Но поверенный разъяснил мне, что мистер Джонатан Хилл нарушил договор, и полис не может быть выдан.
Вчера я встретил еще одного летчика, вернувшегося оттуда же. Он сам искал меня.
— Ты понимаешь, Арву, какая гадость? Нужно как-нибудь сказать жене Джимми об этом несчастье.
