Януш Вольневич - Люди и атоллы
Смерть Кубари была с грустью принята как в Германии, так и в Польше. Редактор его работ Й. Д. Е. Шмельтц, питавший к поляку дружеские чувства, прощаясь в некрологе с «известным всей этнографии прославленным исследователем», писал, что ученый «обладал даром души, позволившим сблизиться с островитянами, завоевать их доверие и проникнуть в сокровеннейшие тайны их жизни…»
В Польше о нем написал Людвик Кшивицки: «Скончался исследователь, о котором, возможно, кое-что известно в нашей стране, но я сомневаюсь в Фом, Что у нас понимают всю ценность его изысканий. Этот этнограф имеет в научном мире громкое имя, хотя и не такое, какое заслужил…»
Около двух десятилетий спустя профессор К. Столыхва как бы продолжил эту мысль: «Со стыдом следует признать, что в нашей стране почти ничего не известно о знаменитом земляке, который хотя и писал главным образом на иностранном языке, но мыслил по-польски (о чем свидетельствует его манера писать по-немецки), считал себя поляком и мечтал о возвращении на родину. Кубари долгие годы ждал справедливой, по праву ему принадлежащей оценки его деятельности в Германии; в конце концов после смерти его оценили и даже начали собирать деньги на памятник знаменитому „немецкому“ ученому. Германия лишает нас не только земель, но и наших научных заслуг, присваивая ценнейшие явления нашей культуры, творцов нашей науки. Именно к таким творцам принадлежал Кубари. И случилось непоправимое — он был вынужден работать и творить среди чужих, потому-то его имя присваивает чужая культура»[14].
В настоящее время значение работ Я. Кубари по этнографии Микронезии бесспорно. Серьезным считается также, вклад поляка в картографию этих островов и добытые им сведения об их фауне. Никто не подвергает сомнению и тот факт, что большей частью существующих в Европе этнографических собраний с Каролинских островов музеи обязаны именно польскому исследователю. Велики его заслуги в области изучения языков и диалектов Океании. Деятельность ученого увековечена скромным памятником, поставленным ему на Понапе, а также присвоением его имени горе на Новой Гвинее — Кубари-Берг. Его имя также сохранилось во множестве латинских названий в области орнитологии (Corous Kubari- птица), энтомологии (Phibalasoma Kubari — насекомое), конхологии (Papuina Kubari — раковина).
Последняя дошедшая до наших дней древняя загадочная колоннада на Тиниане
Имя Кубари, поляка трагической судьбы на службе немецкой науки, своеобразно увековечено в истории острова Понапе, который он так полюбил. В 1899 г., не в силах удержать свои заморские владения, испанцы продали Микронезию Германии. Простодушные местные жители очень скоро почувствовали тяжелую руку пруссаков. В 1910 г. на Понапе началось восстание против немцев. Его глава, островитянин и старый друг поляка, взял псевдоним «Кубари». Борьба продолжалась много недель. Повстанцы оборонялись от немцев на высоком скалистом острове Сокес. Положение в корне изменилось по прибытии немецких военных кораблей, в том числе «Корморана» (того самого, что позднее затонул на Гуаме). Восстание было подавлено, а 17 его руководителей во главе с «Кубари» предстали перед взводом, выполняющим смертный приговор. Так человек, который обладал «даром души, сблизившим его с островитянами», умер еще раз после своей смерти. Недоброжелатели Кубари постоянно осуждали его гуманное отношение к местным жителям, которое якобы наносило ущерб немецкой науке. События 1910 г. на Понапе выявили истинное лицо этой «великой» нации.
Тиниан
— Вы непременно должны побывать на Тиниане, раз уж попали сюда, в столицу нашей подопечной территории, — настойчиво уговаривал меня мистер Эшмен, глава туризма всей американской Микронезии. С этим человеком я познакомился в потемках правительственных бараков. — Расстояние от Сайпана до Тиниана всего три мили. Я немедленно позвоню Брэнди.
«Должен так должен», — подумал я и мысленно стал готовиться к путешествию на лодке. В данном районе мира это великолепная прогулка по морю — конечно, если нет тайфуна.
Мистер Брэнди (Эшмен ему все-таки позвонил) оказался владельцем двух небольших самолетов и главой какой-то авиационной линии с пышным названием, в которой он сам выполнял функции директора, пилота и кассира одновременно. Помещение линии располагалось на Сайпане, в постройке на краю международного аэродрома.
Мой новый знакомый отнесся ко мне как к своему старому другу. Сразу же сделал скидку за рейс, который я должен был совершить вместе с тремя пассажирами, тоже летевшими на Тиниан. Впрочем, из окна комнатки хорошо просматривался берег острова.
Мы обслуживаем самую короткую регулярную линию в мире, — смеялся Брэнди, беспечно заливая в бак бензин прямо из канистры, несмотря на зной. Признаюсь, я с опаской поглядывал на такое обращение с легковоспламеняющимся горючим.
Мы поднялись в воздух. Мистер Брэнди кричал что-то в бортовое радио. Одной рукой он держал штурвал, а другой — банку с пивом.
С высоты птичьего полета хорошо были видны белые кружева пены, обозначающие цепи рифов вокруг обоих островов. Минут через пять после старта мы оказались над северной частью Тиниана — совершенно плоским местом. Вокруг громоздились скалы, а под нами раскинулись бетонные полосы большого аэродрома.
— Это давнишняя военная база, — крикнул мне Брэнди, — гражданский аэродром ближе к Сан-Хосе, сейчас там будем!
Он сделал большой круг над островом в мою честь, чтобы я, как он сказал, «получил представление об этой славной крупице суши», и великолепно посадил самолет у какой-то невыразительной будки, выполнявшей роль аэровокзала.
— Вы пока оглядитесь, — сказал он, когда я выбрался из машины, — я еще разочка два обернусь, надо перебросить кое-какой товар. В пять часов я улетаю отсюда в последний раз, смотрите не опаздывайте.
Я мало знал о Тиниане, пожалуй только то, что он входит в состав Марианских островов и во время второй мировой войны здесь шли тяжелые бои между американцами и японцами. Однако на месте с помощью правительственной библиотеки я значительно расширил свои познания.
Площадь острова Тиниан составляет 100 квадратных километров, и население его — 700 человек. Коренными жителями острова когда-то являлись чаморро, в настоящее время население не представляет никакого определенного этнического типа — это просто островитяне. В течение веков чаморро смешались с моряками, оккупантами, соседями. Известно, что когда-то жители Марианских островов были замечательными мореходами и рыбаками. Они обладали хорошо организованным общественным строем и высокоразвитой материальной культурой. К самым великолепным Иамятникам прошлого принадлежат гигантские каменные колонны, поставленные обычно в два ряда либо по берегу моря, либо вдоль ручья и, по всей вероятности, представлявшие собой фрагменты каких-то культовых сооружений. Доисторические колонны существовали почти на всех островах архипелага, однако самые великолепные памятники древнейшей и таинственной культуры найдены на Тиниане.
