Фарли Моуэт - Следы на снегу
Когда, вернувшись из путешествия по Канаде, автор этих строк выступал (по приглашению общества «Знание») с циклом лекций о «нашем северном соседе», добрую половину заданных слушателями вопросов составили вопросы о канадском Севере, о жизни эскимосов и индейцев. С другой стороны, едва ли не три четверти вопросов, которые задавали студенты канадских университетов, где мне довелось читать лекции, — от столичного Карлтонского до Шикутими на северо-востоке и Саскачеванского в прериях канадского Запада, — были вопросами о причинах столь очевидных достижений СССР в области освоения Севера, о том, как нам удалось создать на Севере города, подобные Норильску (посетив который, канадский премьер-министр назвал его «одним из современных чудес света»), а больше всего — о жизни коренных народов советского Севера и (цитирую одну из записок) «каким образом, участвуя в управлении и промышленном освоении своего края, они смогли сохранить свою национальную самобытность?».
Недаром канадская прогрессивная общественность, в том числе и студенческая молодежь, давно «опознала» и полюбила Фарли Моуэта, писателя безусловно честного, страстного, влюбленного в Природу вообще, а в природу Севера, где она сохранила свою изначальную чистоту, в особенности; в человека вообще, а в человека Севера, который, как считает Моуэт, смог еще сохранить свою природную «чистоту» и жизнь в гармонии с Природой, в особенности. Автор многих правдивых и поэтому горьких книг о поругании (капиталистической «цивилизацией») девственной природы, а главное — человеческой и человечной природы людей Севера, он одним из первых открыл на это глаза многим «благонамеренным и благоуспокоенным» канадцам. Его читают, ему верят.
Известный в Канаде как яростный обличитель всяческого, в том числе самого «цивилизованного», варварства, Фарли Моуэт при этом не мрачный апокалиптический пророк, не «сосуд скорбей человеческих» и не мягкотелый, абстрактный альтруист — нет, его даже называют индивидуалистом, но его «индивидуализм» — это скорее уверенность в себе человека, отстаивающего свои принципы, то самое горьковское «добро с кулаками», которое сродни «индивидуализму» Джека Лондона, Хемингуэя, Маяковского. И подобно Маяковскому Моуэт мог бы сказать о себе: «На хорошее и мне не жалко слов!» Когда Моуэт пишет о «хорошем», перед нами встает веселый, доброжелательный, а порой даже немного сентиментальный человек, и строки его полны то подлинной лирики, то доброго, чисто канадского юмора (в лучших традициях его знаменитого земляка — юмориста Стивена Ликока).
В 1966–1969 годах Фарли Моуэт предпринял два путешествия по Советской Сибири. В сумме, по собственным подсчетам, он проехал по Сибири 46 тысяч километров, исколесив (используя и «бесколесные» средства транспорта — от реактивного лайнера до собачьей упряжки) ее во всех направлениях, от Новосибирска до Магадана и от Байкала до поселка Черский на берегу Ледовитого океана. Он побывал на гигантских предприятиях и в оленеводческих бригадах, беседовал с людьми всевозможных возрастов, профессий и национальностей. Особый интерес он проявлял к жизни коренных народов советского Севера и имел возможность познакомиться с самыми различными ее сторонами, как всегда, внутренне готовый «все разоблачить». И действительно, написал очередную разоблачительную книгу — «Мое открытие Сибири». В этой, на мой взгляд, лучшей из всех написанных об СССР иностранными авторами книге Моуэт разоблачает, по его собственному выражению, «почти невероятную нищету информации на Западе о другой половине арктического мира», не говоря уж о тех время от времени публикуемых в западной прессе россказнях о Советской Сибири, которые просто противно повторять.
Рассказав о сибирских городах, заводах, стройках, встречах с новыми друзьями, среди которых самым близким ему стал известный советский писатель Юрий Рытхэу, Моуэт делает вывод: «Неоспоримо одно: свершения советских людей в Сибири несравненны по великолепию замысла и исполнения!» И, верный себе, заключает книгу размышлениями о том, что считает самым важным, — о судьбе коренных северян: «…некогда забытые народы при Советской власти получили возможность не только выжить как сильный и жизнеспособный элемент общества, но и сохранить свое глубокое и утонченное самосознание людей, связанных с природой. Их корни не были нарушены. Они остаются гордой и неотъемлемой частью природного цикла жизни».
Знакомством с этой книгой Моуэта по крайней мере отчасти объяснялись тот самый упомянутый выше доброжелательный тон вопросов канадских студентов и их относительная осведомленность о реальном положении дел на советском Севере (как тогда выяснилось, большинство из них читали «Мое открытие Сибири». Впрочем, это были студенты североведческих специальностей). Таков авторитет писателя, обаяние его документальной прозы… О нет, — как сухо звучит! — его то гневно-публицистических, то изящно-остроумных, то поэтических, но всегда высокоинформативных и правдивых книг.
Перед нами уже седьмая издаваемая в СССР в переводе на русский язык книга Фарли Моуэта. Точнее, это две книги под одной обложкой. Первая, можно сказать, написана Моуэтом «в соавторстве» (только соавторов разделяют два века), вторая — сборник из восьми очень разноплановых новелл самого Фарли Моуэта от «стихотворения в прозе» «Снег» и двух исторических легенд до публицистически заостренной «Мрачной одиссеи Сузи», раскрывающей современное положение канадских эскимосов. Все они в сущности объединены одной целью: показать читателю особенности мировосприятия коренных жителей Севера — индейцев и эскимосов, помочь понять их сейчас, обратившись к прошлому этих народов (перефразируя слова Экзюпери «все мы родом из детства», можно сказать, что «все народы — из своего прошлого», когда сложились их национальные особенности и традиции). И при этом можно утверждать, что все, о чем здесь пишет Моуэт, в конечном счете нацелено на современность — это его слово, слово художника, в нынешней всеканадской дискуссии об острейших проблемах коренного населения страны.
Большинство новелл Моуэта «прозрачны» и говорят сами за себя; некоторые уместные примечания или разъяснения не вполне известных советскому читателю реалий в силу их разноплановости мы сочли предпочтительным поместить в конце книги в виде комментариев. Что же касается «Путешествия на Коппермайн» — обработанных Фарли Моуэтом дневников английского колониального чиновника Сэмюэла Хирна — моряка, офицера, мехоторговца — и при этом выдающегося путешественника, то о нем необходимо с самого начала сделать несколько предварительных замечаний.
