Мистер Солсбери и каслинский черт - Поляничко Виктор Петрович

Последние минуты в аэропорту. Крепким рукопожатием отвечает нам Джарвис, когда мы прикрепили к его куртке октябрятскую звездочку, ту самую, что один из нас принял от сына-школьника перед отлетом в США.

— Ленин?!

— Ленин! — ответили мы. И обнялись.

…Самолет катится по бетонному полю. Прильнув к иллюминаторам, посылаем Джарвису прощальный привет. И видим его руки, сжатые над головой.

Рабочие руки Америки, мы верим в их силу!

МОЛЧАЛИВЫЙ ЗАГОВОР

Платные пропагандисты Белого дома и военно-промышленного комплекса США на все лады расхваливают жизнеутверждающие «устои» среднего американца, безоговорочно поддерживающего правительственные решения. «Это те, — пишет «Таймс», — кто создает богатство и платит, кто решает и направляет, служит и исполняет». Средний американец, по словам нынешнего президента США, — символ Америки, опора государства бизнесменов.

Нам, естественно, захотелось познакомиться со средним американцем, «молчаливым большинством» страны.

Но это оказалось не так-то просто. Дело в том, что в Америке к среднему американцу относятся довольно широкие слои населения. Основным признаком здесь служит размер дохода. Американская пропагандистская машина к среднему американцу относит и тех, кто в год зарабатывает 10—12 тысяч долларов, и тех, кто имеет годовой доход в 50 и более тысяч долларов. В действительности, граница очерчивается значительно четче. Средний американец — человек, зарабатывающий в год 10—12 тысяч долларов. К нему нас не пустили. За исключением одного случая в Ганнибале.

Зато американская сторона предоставила широкую возможность познакомиться с категорией людей, относящихся к так называемому «среднему классу» и находящихся по своему материальному положению между верхушкой общества и основной массой населения. Поэтому, когда мы говорим «средний американец», то имеем в виду прежде всего его верхний этаж — представителей «среднего класса».

Наша группа в общей сложности посетила в США 68 семей. Мы были гостями адвокатов, врачей, инженеров, профессоров, менеджеров, крупных фермеров, репортеров газет и телевидения.

Чтобы выявить семьи, желавшие принять членов нашей группы, местные газеты давали сообщение о прибытии ее в тот или иной город накануне, за день-два. В других случаях местные отделения «комитета дружбы» с иностранными студентами сами предлагали отдельным семьям принять одного или двух советских граждан.

В одних местах хозяева нас встречали на аэродроме и отвозили в отель, а оттуда к себе домой. В других — мы собирались вместе с американцами на коктейль у кого-то в доме и после общего знакомства разъезжались по семьям. В третьих — американцы, у которых мы должны были гостить или жить, приезжали вечером в отель и увозили нас домой. В красивом пригороде Филадельфии Морестаун мы прожили в семьях подряд три дня. Вместе завтракали и ужинали, уезжали с хозяевами в город и приезжали обратно, разговаривали и спорили до поздней ночи, вместе провели «уик-энд» и прощальный вечер «закрытых блюд».

Разные были встречи, как различны и сами американцы. В одних семьях категорически отказывались вести разговоры на политические и международные темы. В таких случаях обычно нам говорили: «Оставьте, господа, политику в покое. Мы люди маленькие, и все равно ничего не сможем изменить. Давайте беседовать о работе, быте, отдыхе». В других же семьях, наоборот, велись жаркие споры о войне и мире, политике, экономике, демократии, литературе.

С американцем «среднего класса» не трудно спорить. Хотя он привык разговаривать с миром на «ты», но под напором убедительных фактов и аргументов он из спорщика превращается в прилежного слушателя. В Атланте нас пригласил к себе в гости врач-хирург Дэвид Крауз. Вечером он на машине приехал за нами в отель. По дороге разговорились. Мы спросили его, знакомо ему имя доктора Спока. Мистер Крауз ответил, что слышал о нем, и тут же добавил:

— Это плохой человек! Он мутит молодежь, настраивая ее против войны во Вьетнаме.

Мы хотели возразить, но мистер Крауз тут же перевел беседу на другую тему. Он начал жаловаться на то, что стало очень трудно ездить по улицам города. Много дорожных происшествий и несчастных случаев.

— Вы, как хирург, не останетесь без работы никогда, — пошутили мы.

— Да, — вполне серьезно заявил он, — мне это приносит хороший доход.

— Сколько же вы зарабатываете?

Дэвид Крауз бурно расхохотался:

— У американских мужчин есть два секрета: сколько они зарабатывают и сколько имеют женщин…

За столам мы решили возобновить разговор о докторе Д. Споке.

— Скажите, мистер Крауз, какая профессия является самой гуманной на земле?

Наш собеседник, немного подумав, ответил:

— По-видимому, врач.

— А какая самая антигуманная? Наверное, у тех, кто стреляет в людей. Не так ли?

Крауз кивнул головой в знак согласия.

— Значит, если врач выступает против войны, уничтожения людей, он делает вдвойне доброе дело?

Крауз согласился, не сообразив, куда мы клоним.

— Почему же вы плохо думаете о докторе Споке?

Крауз, разведя руками, ответил:

— Я так думаю о докторе Споке, как и большинство американцев.

Со словами «большинство американцев» мы встречались десятки раз в день. Когда нас хотели в чем-то убедить — говорили: большинство так думает, что-то похвалить — это нравится большинству американцев, что-то осудить — осуждается от имени большинства. В действительности за этим большинством стоит не массовый средний американец, а относительно немногочисленный «средний класс», но выступающий от имени большинства средних американцев. Эта метаморфоза выгодна официальной пропаганде, так как создается среднее благополучное большинство.

Несмотря на разнообразие вопросов, которые поднимались в беседах с американцами, в центре внимания всегда были такие, как война США в Юго-Восточной Азии и положение на арабском Востоке. У нас сложилось впечатление, что большинство американцев даже «среднего класса» настроены против грязной войны Соединенных Штатов во Вьетнаме. Они осуждают агрессию в Камбодже.

— Поймите, мы не хотим войны еще в Камбодже, — возбужденно убеждал нас адвокат Кестер из Чикаго. — Я делаю маленький бизнес и не хочу, чтобы он лопнул, как мыльный пузырь!

— Кто же в вашей стране хочет войны?

— Генералы и крупные компании, производящие оружие!

— Почему?

— Это для них бизнес!

Нам, конечно, было давно понятно «почему», — но хотелось услышать мнение американцев.

— Господин Кестер, расширяя войну в Индокитае, президент говорит, что он действует так от имени большинства населения Америки…

— Это лицемерные слова! — резко сказал адвокат Кестер.

— Вы против войны, а почему не выходите на улицу, как студенты, молодые ветераны войны с протестом?

Адвокат расхохотался.

— Это же глупо, чтобы я пошел на улицу! Нет, вы совсем плохо знаете американцев! Я потеряю «паблисити», меня выгонят с работы и упрячут в сумасшедший дом!

— Но у вас же свобода мнений, свобода высказываний, свобода объединений и организаций, — возразили мы.

Кестер вдруг серьезно посмотрел на нас. Мы ждали, что он скажет, но господин Кестер перешел на другую тему:

— Почему в вашей стране растет дискриминация евреев?

— У вас есть факты? Может быть, у нас евреи получают меньшую заработную плату за одну и ту же работу, что и русские, или не имеют права поступить на работу наравне с украинцами, в институты и университеты наравне с белорусами? Тогда не могли бы вы сами объяснить, как же у нас появились евреи-врачи, евреи-инженеры, евреи-академики, евреи-директора предприятий? Все ваши разговоры о дискриминации евреев в СССР — выдумка досужих сионистов, которую почему-то охотно поддерживают в США.

— Не знаю, но еврейская нация очень обиженная…

— Уж не арабы ли ее обидели, у которых израильтяне силой оружия отхватили территорию во много раз большую, чем собственная территория?