Душан Збавитель - Одно жаркое индийское лето
Но нет смысла перечислять бесконечный ряд акций и мероприятий, в результате которых в течение всего мая каждый вечер заполнялись публикой залы Рабиндра-садана и других культурных центров Калькутты. И хотя количество публики не показалось бы европейцу слишком большим, Калькутта в этом отношении значительно превосходит все остальные крупные города Индии.
Есть в Калькутте и одно из новейших развлечений — телевидение. Я имел возможность основательно познакомиться с ним даже изнутри, когда через несколько дней после вручения тагоровской премии меня пригласили на получасовое интервью перед телевизионными камерами. В Калькутте ведутся только прямые передачи, причем практически все — за исключением репортажей из-за границы, главным образом спортивных, — транслируются из одного не слишком большого помещения. Тут стоят искусно расставленные столики, столы и кресла, а между ними движутся две камеры. Передачи ведутся только вечером (примерно по четыре-пять часов в сутки).
Телевизионные спектакли здесь редкое исключение, основную часть программы составляют фильмы, различная информация и беседы. В такую передачу, называвшуюся «Мир культуры», было включено и мое выступление. У одного столика сидела женщина-диктор, у другого находился диктор-мужчина, читавший сообщения, у третьего — репортер, бравший у меня интервью, и я, естественно, в индийской одежде — в рубахе курта без воротничка, в пайджама — белых широких штанах и накидке через плечо, называемой чадар. Первые два предмета одежды я еще успел купить себе сам, а накидку мне одолжили. За сообщениями, во время которых нам все время напоминали, приложив палец к губам, что мы не смеем даже шепотом произнести ни словечка, последовало несколько информационных документальных кадров (с паузой, позволившей нам набрать воздух), затем объявили о нашем интервью. Разумеется, говорили мы по-бенгальски, причем без малейшей паузы. Вопросы касались не только моей работы и переводов из бенгальской литературы, но часто носили сугубо личный характер. Мне пришлось показать фотографию своей дочери и несколько открыток с видами Праги, одолженных секретаршей нашего консульства в Калькутте, а под конец интервьюер даже попросил меня что-нибудь спеть. Я откупился словацкой народной песней и в душе радовался, что благодаря иной музыкальной системе индийцы не понимают, когда европеец поет фальшиво. Трудно было привыкнуть к присутствию нескольких десятков людей за стеклянной полустенкой, которые явно не имели никакого отношения к телевидению и были приглашены просто так, чтобы «посмотреть». Но все прошло хорошо, и, как я смог в ближайшие дни убедиться, интервью имело успех. Не раз на улице меня останавливали незнакомые люди, желавшие сообщить, что «они тоже это видели», и добавляли к двум дюжинам вопросов, на которые мне пришлось отвечать перед камерами, еще несколько своих.
Это сулило и неожиданные выгоды. В кафе ко мне подсели два господина из какого-то института, имевшего что-то общее с земледелием, и предложили передать в мое распоряжение джип, если я захочу когда-нибудь съездить в провинцию. Особенно интересна была встреча в южнокалькуттском отделении Государственного банка. Пока я ждал оплаты чека, ко мне подошли два просто одетых местных жителя, узнавшие меня, как они сказали, по телевизионной передаче, осыпали меня похвалами по поводу моего знания бенгальского языка, а потом спросили:
— Не могли бы мы что-нибудь для вас сделать?
Я ответил скорее в шутку, чем серьезно:
— Пожалуй, помочь мне отыскать такси.
Было уже около одиннадцати часов утра, когда найти такси порой истинная мука. Они тут же с восторгом согласились, вывели меня из банка, усадили в какой-то лавочке под электрическим вентилятором, разбежались в разные стороны и вскоре вернулись не с одним, а с двумя такси.
Хотелось бы пояснить читателю, что подавляющее большинство бенгальцев — великие патриоты, гордящиеся своим языком и культурой. Хотя на этом языке говорят более ста миллионов человек и по своей распространенности он занимает восьмое место в мире, изучают его за границей очень мало. Вот почему бенгальцы так восхищаются всяким, кто владеет этим очень мелодичным и выразительным языком. Если добавить к этому и то, что в Чехословакии вышло, как они узнали из телевизионной беседы, уже около пятидесяти бенгальских книг, т. е. значительно больше, чем во многих других странах, вы поймете, откуда появился у них столь непомерный интерес к человеку, сделавшему половину этих переводов.
Не считая крайних проявлений типа вышеупомянутого «Амра Бангали», бенгальский национализм отнюдь не агрессивен, и все же нельзя утверждать, что бенгальцы пользуются у остальных индийцев особой любовью. Возможно, дает себя почувствовать и капля зависти. С самого начала британского колониального господства Бенгалия так долго была культурным авангардом всей Индии, что бенгальцы получили значительные преимущества по сравнению с остальными индийцами. Несколько лет назад в Праге Всемирная организация здравоохранения проводила специальные трехмесячные курсы для врачей, приехавших со всех концов света, преимущественно из развивающихся стран. Как принято в подобных случаях, индийское правительство выбрало трех участников из трех различных штатов Индии — и все трое оказались бенгальцами.
Это не простая случайность. Если бы в Индии публиковались статистические данные о процентном соотношении участия представителей отдельных народов в общественной, культурной, научной и художественной жизни всей страны, бенгальцы, безусловно, оказались бы на первом месте, значительно опережая все остальные индийские нации и народности. Вы встретите их во всех штатах и крупных городах Индии. Они занимают там посты высших чиновников, выступают в роли юристов, врачей, ученых, т. е. везде, где требуется образование выше среднего.
Один житель Калькутты, не бенгалец, долгие годы проведший в этом городе, сказал мне:
— Здесь может жить только тот, кто согласен с тремя основными символами бенгальской веры: Рабиндранат Тагор — крупнейшая фигура индийской культуры всех времен; «то, что сегодня думает Бенгалия, завтра будет думать вся Индия»; и наконец, Калькутта — самый индийский город Индии.
Но, поговорив на эту тему еще немного, мы сошлись на том, что первое и третье положения, бесспорно, справедливы, а второе было справедливым по крайней мере до недавних пор. Так что бенгальской национальной гордостью и возмущаться особенно не приходится.
Стоит ли после этого удивляться, что бенгальский патриотизм проявляется и в области, где патриотический энтузиазм способен до крайности возбудить и более хладнокровные нации, — я имею в виду спорт.
