Катя Стенвалль - Разочарованный странник
Праздник проходил не в самой Юмале, а дальше, в перелеске, где уже темнело. На открытых полянах всё ещё светили последние лучи солнца, но под деревьями сгустились лиловые тени. Было шесть часов вечера, в октябре в это время уже зажигают фонари. Воздух казался голубым, а деревья сиреневыми. Пополз осенний холодок, который не ощущался днём.
Весь берёзовый перелесок был увешан свечками: на веточках висели маленькие прозрачные плошки, в которых горели огоньки. И под кустами, и в траве, и на стенах сараев, в самых неожиданных закутках — везде теплились свечки. Свечки, прилепленные воском к каменному выступу стены, спрятанные от ветра за досками забора, всунутые в щёлку между брёвнами. Свечки, притаившиеся среди грядок с укропом, под смородиновыми кустами, в развилках старых яблонь. Выглядело это совершенно сказочно, как будто сейчас из рощи появятся полупрозрачные эльфы.
Посреди поляны стоял фундамент древнего дома. Его построили в двенадцатом веке, а откопали недавно. Замшелые древние руины, фундамент хорошо сохранился, в центре колодец, вокруг него угадываются комнаты, коридоры, ступеньки. Посередине яма, обнесённая гранитными валунами, там несколько столетий подряд горел огонь в очаге. Недалеко от руин — каменные стелы. Это кладбище. Те, кто жил в доме, покоятся теперь под каменными надгробиями. Да уж, их последний путь оказался не слишком далеким! Жутковато, но в Средние века аландцы, видимо, не боялись своих мертвецов.
Возле дома люди в шерстяных национальных костюмах пели песни, живописный дед с бородой рассказывал сказку, можно было сесть на брёвна и слушать. Продавались предметы народного промысла, овечьи шкуры, кожаные сумки, кошельки, вязаные варежки, шали из козьей шерсти. Свечки домашнего изготовления, мёд, варенья, чёрный сладкий хлеб, домашние конфеты из патоки и сливок. Были также блины, печёные груши, орехи в меду, облепиховый кисель, копчёный лосось, вяленая баранина, сосиски с горчицей.
А еще продавались мои любимые аландские груши: твёрдые, сочные, кисло-сладкие, мы купили три кило. На Оланде все фрукты твёрже, слаще и крупнее, чем на материке. Здесь земля другая, больше меди. Это из-за меди красные фрукты становятся ещё краснее, а зелёные приобретают красноватый оттенок. Или мне так кажется?
Самыми красивыми на прилавке были яблоки в красной карамели на длинных палочках. Альтернатива цыганским «петушкам». Мы купили яблоко, но съесть его не смогли: уж больно оно огромное, рот так широко не открыть. Карамель твёрдая, не прокусить. Зато красота какая: ярко-красное блестящее наливное яблоко. Его было приятно держать в руках. Такое можно было бы катать по расписной тарелке и приговаривать: «Катись, катись, яблочко, по блюдечку, показывай поля и моря, и широкие луга, и стрельбу, и пальбу, и небес высоту!» А сами аландцы съедали яблоки за считанные секунды своими крепкими ровными белоснежными зубами…
Почему-то вдруг отчётливо запахло Рождеством. Может, это был аромат конфет и дыма от свечек? Уже начали продавать глёгги: это такой горячий алкогольный напиток, со специями, изюмом и миндалём, пьётся исключительно под Рождество. Едва только возьмёшь в руки глиняную чашку горячего, тёмно-красного, сладкого питья, пахнущего кардамоном, и сразу вспомнишь зиму.
Я увидела деревянные ходули, прислонённые к стене сарая, и с опаской на них взобралась. Они оказались устойчивыми, и я побегала на ходулях вокруг руин средневекового дома. По периметру поляны зажгли огромные костры, и всё осветилось тёплым оранжевым заревом. Наступила ночь, и мы собрались ехать домой. Как только мы вышли из круга, освещаемого кострами, стало по-настоящему холодно. В воздухе пахло снегом. Земля была как каменная, трава побелела и стала хрупкой. Звуки разносились далеко и гулко. Завтра обещают снег, и небо всё в белых тяжёлых тучах.
Октябрь 2003 года
Соревнование блинов
Я прочла в газете, что в конце октября состоится ярмарка, на которой среди всего прочего обещают провести ежегодный чемпионат по блинам. В состязании примут участие известнейшие личности всех пятнадцати аландских провинций. В смысле личности, известные своими блинами. А в жюри будут заседать величайшие блиноведы архипелага. Те, кто не менее двух раз победил на прошлых соревнованиях.
Этого я пропустить никак не могла! Да мне бы и не дали пропустить, потому что в каждой газете, по радио и по местному телевидению то и дело говорилось о соревновании. На это событие возлагались большие надежды. Обещали приехать ресторанный критик из Хельсинки и даже два журналиста из Стокгольма. Огласили весь список участников, и можно было делать на них ставки в табачном киоске. Каждый день в газете печатали репортаж об одном из претендентов: на целый разворот, интервью с большой фотографией. Кто же станет победителем? Из пятнадцати придётся выбрать одного, а другим придётся убираться восвояси несолоно хлебавши, как бы хороши ни были их блины. Страсти накалились до предела!
И вот настал день Икс. И именно в этот день у нас сломалась машина! Неужели мы не успеем к открытию? Бенни, как истинный джентльмен, вызвал такси, и вот мы уже несёмся через мосты над заливами, через луга и фермы — на ярмарку.
Даже не взглянув на разноцветные палатки с леденцами и вязаными кофтами, мы пробежали по направлению к вывеске «Чемпионат по блинам». Там была огромная толпа, целое море народу, и Бенни остановился в нерешительности, но я, наученная жизнью в Петербурге, бесстрашно врезалась в толпу, увлекая за собой и его и нашу собаку.
Наконец из-за спин зрителей показалась стена какого-то здания. Это была деревенская школа, в спортзале которой проводилось соревнование. Но внутрь никого не пускали. Мы вскарабкались на подоконник, и таким образом нам всё было видно, а собака прыгала внизу!
На фоне шведской стенки были установлены пятнадцать столиков, за которыми сидели очень серьёзные женщины. Все они были в возрасте, очень крупные, но не толстые. Вы представляете себе аландских бабушек? Ну, как бы вам получше описать? Двухметровые, очень прямые, преисполненные достоинства дамы, больше похожие на переодетых мужчин. В фигуре нет и намёка на округлость. На голове — короткая химия. Вставные зубы сияют так, что дух захватывает. «А это чтобы поскорее съесть тебя, деточка!» Вязаное красное платье (или зелёное, смотря по обстоятельствам), устойчивые туфли без каблука, и выражение на лице — самое решительное. С плеча на грудь каждой хозяйки свисала лента, которая уходила дальше под мышку. На ленте значились имя, возраст и представляемая дамой коммуна.
Перед ними на столиках стояли тарелки с блинами. Вы не знаете, что такое аландские блины? Ну, это похоже на запеканку из манной каши, взбитых яиц и пшеничной муки, такое белое высокое пирожное с румяной корочкой сверху. Выпекается в духовке на глубокой сковороде, подаётся обязательно со сливовым вареньем, взбитыми сливками и чашечкой крепкого кофе. Очень вкусно! Хоть совсем и не похоже на русские блины. Но они и называются (если перевести буквально) «сковородные печенья», так что всё по-честному.
