Тбилиси. Биография города - Бакал Лада
В 1917 году Гудиашвили участвовал в исследовательской экспедиции в провинции: рисовал памятники грузинской архитектуры, копировал старинные фрески. Зарисовки и копии фресок он показывал в 1919 году на выставке. Они, как и работы Пиросмани, оказали сильнейшее влияние на стиль Ладо.
В 1919 году Гудиашвили вместе с художниками Давидом Кокабадзе и Шалвой Кикодзе уехал в Париж. Там они поселились в районе Монпарнаса, в знаменитом «Улье». Ладо часто бывал в кафе «Ротонда». Трое неразлучных грузин учились, вращались в богемных кругах, заводили невероятные знакомства. Гудиашвили учился в художественной Академии Ронсона и работал театральным декоратором. Он выставлялся в Париже, Марселе, Лионе, Бордо, Лондоне, Риме, Брюсселе, Амстердаме, Берлине, Нью-Йорке и стал широко известен в мире. Был знаком и дружил с Пабло Пикассо, Морисом Утрилло, Амедео Модильяни, Наталией Гончаровой.
У Гудиашвили выкристаллизовалась уникальная, ни на кого не похожая манера рисования, близкая традициям древнего персидского и современного грузинского искусства, где живописный национальный быт сочетается с влиянием авангардистской живописи. Сам он отмечал всегда влияние на свой стиль Нико Пиросмани.
В 1925 году Гудиашвили вернулся на родину. С 1926 года начал преподавать в Тбилисской академии художеств. В Советском Союзе Гудиашвили сохранил свою стилистику и манеру письма, не работал в жанре социалистического реализма, картины его по-прежнему были полны мифологическими и фантастическими образами.
В 1946 году за роспись алтаря церкви Кашвети (на проспекте Руставели) в Тбилиси Гудиашвили исключили из ВКП(б) (позже Ладо отказался от восстановления в партии, а предлагали не раз). Духовенство также осудило художника за неклассический образ Богоматери и запретило ему работу в церкви.
Гудиашвили писал маслом, гуашью, темперой, акварелью, часто работал как график, тем не менее у него очень узнаваемый стиль и своя манера. Картина Гудиашвили – это женщина с животным, чаще всего лошадью, ланью или птицей; реже – с медведем, обезьяной или сказочным чудищем. Одна из самых известных работ Гудиашвили – иллюстрации к «Витязю в тигровой шкуре». В Тбилиси открыт дом-музей Ладо Гудиашвили, в парке «Девятое апреля» ему поставлен памятник.
С Сололаки связано множество легенд. Молва помещает именно сюда «тысячу роз» – историю про Пиросмани, рассказанную Константином Паустовским в «Повести о жизни»:
«Казалось, арбы свозили сюда цветы не только со всего Тифлиса, но и со всей Грузии… Никто не решался первым ступить на этот цветущий ковер, доходивший людям до самых колен… Каких цветов тут только не было! Бессмысленно их перечислять! Поздняя иранская сирень. Там в каждой чашечке скрывалась маленькая, как песчинка, капля холодной влаги… Густая акация с отливающими серебром лепестками. Дикий боярышник – его запах был тем крепче, чем каменистее была почва, на которой он рос. Нежная синяя вероника, бегония и множество разноцветных анемонов. Изящная красавица жимолость в розовом дыму, красные воронки ипомеи, лилии, мак, всегда вырастающий на скалах именно там, где упала хотя бы самая маленькая капля птичьей крови, настурция, пионы и розы, розы, розы всех размеров, всех запахов, всех цветов – от черной до белой и от золотой до бледно-розовой, как ранняя заря. И тысячи других цветов.
Он шел к дому Маргариты, прикасаясь рукой к стенам. Все видели, как навстречу ему выбежала из дома Маргарита – еще никогда никто не видел ее в таком блеске красоты, – обняла Пиросмани за худые, больные плечи и прижалась к его старому чекменю.
– Почему, – спросила Маргарита, задыхаясь, – почему ты подарил мне эти горы цветов в день своего рождения? Я ничего не понимаю, Нико.
Пиросмани не ответил. Но Маргарита всем существом, всеми нервами, всей кровью, бившейся в ее теле, поняла и без его ответа силу его любви и впервые крепко поцеловала Нико в губы. Поцеловала перед лицом солнца, неба и простых людей – жителей тифлисского квартала Сололаки.
Некоторые люди отворачивались, чтобы скрыть слезы. Люди думали, что большая любовь всегда найдет дорогу к любимому, хотя бы и холодному сердцу. Потому что все знали, что Пиросмани любил Маргариту, но она совсем не любила его, а только жалела за его горькую и неудачную жизнь».
Улица драматурга Шалвы Дадиани, бывшая Вельяминовская – старая граница города, здесь проходила крепостная стена. На углу улиц Дадиани и Леселидзе находились Дигомские ворота, снесенные при перепланировке города.
Крепостная стена на границе города раньше поднималась вверх по хребту и доходила до одной из башен Нарикалы – ее остатки еще заметны на склоне. После сноса стены проложили улицу, известную с 1840-х годов «Вельяминовской хинкальной» c лучшими в городе хинкали. Сейчас здесь целых три хинкальных, и каждая считает себя законным преемником той самой, знаменитой.
Сололаки – подлинный гастрорайон Тбилиси. Здесь самые дешевые и интересные общепиты, если вы исповедуете правило «Есть там, где едят местные жители». Духан «Рача» на углу Дадиани и Лермонтова – одно из самых колоритных заведений города. Натуральный полуподвальный духан, в советские годы – столовая, с шашлыками, саперави и другими потрясающими вещами. Его недавно отреставрировали, но колорит, как и цены, постарались сохранить.
Невероятной красоты дом на улице Чонкадзе, 4 – Анны Мадатовой. Это роскошная вилла в стиле модерн. Кем была сама Анна Мадатова, мы знаем очень мало: она эмигрировала из Тбилиси в Париж и умерла в 1926 году. Есть предположения, что она Мадатова по мужу, ее девичья фамилия Гукасова (бакинские нефтепромышленники), во всяком случае отпевали Анну Осиповну Мадатову в Париже в армянской церкви.
Его построил тот же, убитый на дуэли Михаил Оганджанов – проект принадлежит к 1902 году, строительство велось в 1903–1904 годах. Вход в дом с улицы Чонкадзе встречает парадной, встроенной прямо в скалу, и сразу же начинается длинная, выбитая прямо в скале лестница-туннель. Оригинальное архитектурное решение связано с расположением дома. Он находится на высокой террасе улицы Гергетской, а лестницей соединен с улицей Чонкадзе.
Дом № 20 в стиле классицизма на улице Табидзе, принадлежавший купцу первой гильдии Михаилу Тамамшеву, многие годы называли Пушкинским домом. Но на самом деле Пушкин в нем никогда не жил. Этот дом дочь Тамамшева получила в приданое, выходя замуж за Михаила Смирнова – сына Александры Смирновой-Россет, друга Пушкина, Гоголя, Лермонтова. Теперь здесь музей, в котором хранятся личные вещи Смирновой-Россет и выдающихся деятелей русской и грузинской культуры XIX – начала XX века.
С Сололаки связано столько имен, невероятных историй – головокружительных обогащений и мгновенных потерь состояний, отчаянных переездов, историй страсти и разочарований! Столько по его улицам прошло знаменитостей! И художники оставили удивительные памятники эпохи – это Сололаки.
Пожалуй, про Сололаки можно написать не одну главу – и знаете, возможно, одной из лучших идей будет просто приехать и гулять по району, поджидая местных жителей у парадных, заходя с ними внутрь – поднимать голову и смотреть на искусство жить, которым владели обитатели этих улиц и этих домов сто пятьдесят лет тому назад. Еще один армянский купец, меценат и нефтепромышленник Исай Питоев покровительствовал театрам, нефтяной король Александр Манташев поддерживал образование, строил школы. Нефтепромышленник, геолог, купец, владелец медных заводов Александр Мелик-Азарянц входил в правление Кавказского Армянского благотворительного общества. Магнат, нефтепромышленник, финансист и меценат Микаэл Арамянц, друг и сосед Манташева, построил знаменитую больницу – лучшую в свое время в городе – и первый в Тифлисе синематограф «Аполло». Архитектор Александр Тер-Микелов спроектировал Арамянцу отель «Мажестик» (нынешний «Мариотт») и «итальянскую виллу» для «икорных королей» братьев Маиловых.
Красота, безмятежность и вечность – вот чем дышит этот прекрасный, ветшающий квартал, которому от всего сердца – для нас всех – хочется пожелать сохранности и скорейшей реконструкции, потому что здесь живут красота, память и история.
