Жюль Верн - Дети капитана Гранта
И одно единственное полустёртое слово «abor» обмануло проницательного географа. Паганель считал его частью французского глагола «aborder» (приставать, причаливать), тогда как это было название острова Табор, того самого, который служил убежищем потерпевшим крушение. Ошибка эта, впрочем, была вполне простительна, так как на корабельных картах «Дункана» остров этот назывался Мария-Терезия.
— Всё равно! — кричал Паганель, клочьями вырывая на себе волосы. — Я не должен был забывать этого двойного наименования! Это непростительная ошибка — ошибка, недостойная секретаря Географического общества! Я обесчещен!
— Милый Паганель, умерьте же свою печаль! — уговаривала его Элен.
— Нет, сударыня, никогда! Я — осёл!
— И даже не учёный осёл! — произнёс тоном соболезнования майор.
Как только обед был окончен, Гарри Грант привёл своё жилище в порядок.
Он не взял с собой ничего, желая, чтобы преступник получил всё наследство честного человека.
Все вернулись на яхту. Гленарван намеревался в этот же день двинуться в обратный путь и отдал все распоряжения относительно высадки Айртона.
Бывшего боцмана привели на палубу, где он очутился перед Гарри Грантом.
— Здравствуйте, Айртон, — сказал Грант.
— Это вы, капитан? — ответил Айртон, не выразив ни малейшего удивления. — Я очень рад видеть вас живым и невредимым.
— Кажется, Айртон, я сделал ошибку, высадив вас на обитаемую землю?
— По-видимому, так, капитан.
— Теперь вы займёте моё место на этом пустынном острове. Я надеюсь, что вы раскаетесь во всём том зле, которое причинили людям.
— Всё может быть, — спокойно ответил Айртон.
Гленарван обратился к бывшему боцману.
— Вы продолжаете настаивать на том, чтобы вас высадили на необитаемый остров? — спросил он.
— Да, сэр.
— Остров Табор устраивает вас?
— Совершенно.
— Теперь выслушайте мои последние слова, Айртон. Здесь вы будете отрезаны от всего человечества. Чудеса случаются редко, и едва ли вам удастся бежать отсюда. Вы будете здесь совершенно одиноки, с глазу на глаз со своей совестью, но, в отличие от капитана Гранта, вы не будете ни забыты, ни покинуты. Вы недостойны того, чтобы люди помнили о вас, и всё же они будут помнить. Я знаю, где вы находитесь, Айртон, я знаю, как вас найти, и я не забуду об этом.
— Благодарю вас, сэр, — просто ответил Айртон.
Это были последние слова, которыми обменялись Гленарван с бывшим боцманом. Лодка была спущена, Айртон сел в неё.
Джон Мангльс предварительно переправил на остров несколько ящиков консервов, кое-что из посуды и большой запас пороху и пуль.
Айртон мог начать новую, трудовую жизнь; всё необходимое было предоставлено ему, даже книги.
Час разлуки с людьми настал. Экипаж и пассажиры собрались на палубе. У многих сжалось сердце. Мэри Грант и Элен не могли скрыть своего волнения.
— Разве это так необходимо, — говорила дрожащим голосом молодая женщина, — чтобы мы покинули здесь этого несчастного?
— Это необходимо, Элен, — отвечал Гленарвая. — Это искупление.
В этот момент шлюпка по команде Джона Мангльса отчалила от яхты. Айртон, стоя в лодке, снял шляпу и низко поклонился.
Гленарван и весь экипаж обнажили головы, как перед умирающим, и лодка отплыла при гробовом молчании всех присутствующих. Как только она достигла берега, Айртон выпрыгнул на песок.
Лодка повернула к яхте.
Было ещё светло, и находящиеся на палубе пассажиры могли видеть Айртона, стоящего на скале, скрестив руки, неподвижного, как изваяние.
— Мы можем двинуться в путь, сэр? — спросил Джон Мангльс Гленарвана.
— Да, Джон, — ответил тот, пытаясь скрыть своё волнение.
— Полный ход! — крикнул Джон механику.
Пар засвистел в цилиндрах, винт завертелся, и к восьми часам вечера остров Табор исчез из виду.
Глава двадцать вторая
Последняя рассеянность Жака Паганеля
Через одиннадцать дней после того, как яхта отплыла от острова Табор, она достигла американских берегов. Это было 18 марта. На следующий день «Дункан» уже бросил якорь в бухте Талькагуано.
Яхта возвращалась сюда после девятимесячного путешествия по тридцать седьмой параллели, объехав вокруг света.
Участники экспедиции побывали в пампасах, в Чили, в Аргентинской республике, Атлантическом океане, на островах Тристан д’Акунья, в Индийском океане, на Амстердамских островах, в Австралии, Новой Зеландии, на острове Табор и в Тихом океане. Их усилия увенчались успехом, и они возвращались на родину, имея на своём борту потерпевших крушение моряков с «Британии».
Все отправившиеся на поиски капитана Гранта возвращались целыми и невредимыми на родину.
«Дункан», запасшись всем необходимым в Талькагуано, миновал берега Патагонии, обогнул мыс Горн и поплыл по водам Атлантического океана.
Редкое путешествие протекало так легко и спокойно. Казалось, единственным грузом яхты была безграничная радость, переполнявшая сердца её пассажиров.
Путешественников не тревожили больше никакие неразрешённые проблемы, никакие тайны. Даже любовь Джона Мангльса к Мэри Грант уже перестала быть секретом для окружающих.
И, однако, существовала одна маленькая загадка, чрезвычайно занимавшая Мак-Набса: почему Паганель ходил всегда тщательно укутанным, застёгнутым на все пуговицы, с галстуком, повязанным чуть не у самого носа, и шарфом чуть не до самых ушей?
Майор сгорал от желания узнать причины этого странного поведения. Но надо сказать, что, несмотря на все расспросы и намёки Мак-Набса, Паганель не открывал своей тайны и ещё плотнее обматывал вокруг шеи шарф; даже тогда, когда «Дункан» пересекал экватор и смола плавилась от пятидесятиградусной жары, даже тогда он не снимал его.
— Паганель по рассеянности воображает, что он в Сибири, — говорил Мак-Набс, глядя, как почтенный географ кутается в широкий плащ.
Наконец 9 мая, через пятьдесят два дня после того как яхта вышла из бухты Талькагуано, Джон Мангльс увидел огни мыса Клир. Яхта вошла в канал Св. Георгия, пересекла — Ирландское море и 16 мая уже была в Клайдском заливе. В одиннадцать часов был брошен якорь в Думбартоне, и в два часа ночи пассажиры яхты вернулись в Малькольм-Кэстль при восторженных криках «ура» всех домочадцев.
Итак, в книге судеб было записано, что Гарри Грант и оба его товарища будут спасены, что Мэри Грант станет женой Джона Мангльса, что Роберт сделается таким же славным моряком, как его отец и как Джон Мангльс.
Но было ли там записано, что Паганель должен умереть холостяком? Вряд ли.
