Евгений Федоровский - Свежий ветер океана (сборник)
В любой группе есть связи формальные и неформальные. Одни руководят по должности, другие ведут за собой по призванию. Идеальный случай, когда то и другое совпадает. Но это бывает редко. Значит, нужно добиваться хотя бы приблизительного соответствия идеалу. Умелый, но нелюбимый командир, возможно, добьется успеха, однако весьма дорогой ценой. Обстановка в экспедиции будет тяжелой. Дмитрий Шпаро не ощущал себя лидером. Он попросту искал единомышленников. И редко ошибался.
— Все мы были «одной веревкой связаны», — говорил он. — В критический момент мы становились как пружина на боевом взводе. Когда продирались сквозь торосы, у нас не возникало никаких трений. А вот когда все шло гладко, раздражали, как ни странно, мелочи. Удручало, когда в ком-то я не чувствовал единомышленника. Вот мы искали остатки экспедиции Русанова. С нами были такие, кому неинтересно было искать. Они заранее убедили себя, что ничего мы не найдем. Пройтись интересно было, а что-то делать — скучно. Разумеется, от таких людей мы старались избавиться.
Дмитрий Шпаро провел в блокноте жирную черту.
— Итак, если подытожить все сказанное здесь, то на вопрос об особенностях современных экспедиций мы ответим так: это техническая оснащенность, физическая закалка, осознание важности поставленной цели… И конечно, готовность к риску.
Из массы приветствий, полученных ребятами после похода, особенно трогательным было посланное Туром Хейердалом: «Как потомок норвежских викингов, соотечественник Нансена и Амундсена, как человек, понимающий, что значит для путешественника впервые бросить вызов неведомому, я считаю, что достижение семерых советских людей великолепно. История исследования и покорения Арктики знает немало примеров мужества и героизма, замечательных побед и, к сожалению, неудач. То, что удалось сделать Шпаро и его товарищам, займет в ней почетное и законное место. Пройти на лыжах свыше полутора тысяч километров, заметьте, не по гладкой лыжне, а по коварным и таящим в себе опасные неожиданности льдам Северного Ледовитого океана могли только отлично подготовленные, спаянные крепкой дружбой и общей целью люди. Они еще раз доказали, что тщательная, скрупулезная подготовка плюс отличное планирование похода — главные слагаемые успеха в таких путешествиях.
Мне не довелось штурмовать полюс, быть с теми, кто упорно шел на Север, доказывая себе и другим, что для человека нет ничего невозможного. Однако эти люди всегда были и будут для меня примером для подражания и восхищения. К числу таких людей я и отношу вашу отважную семерку, покорившую вершину Земли без вспомогательных средств передвижения…»
По этой экспедиции теперь долгое время будут равняться другие.
Кроме прочих заслуг ребята группы Шпаро показали прекрасный пример содружества с Арктикой, нашли с ней общий язык, помогавший в странствиях многим полярникам.
Вильялмур Стефансон, знаменитый канадский полярный исследователь, написал в свое время книгу «Гостеприимная Арктика». Он доказывал, что человек всегда и везде, даже на дрейфующих льдах, может безбедно прожить, питаясь за счет охоты. А уж материковая Арктика в его описаниях выглядит чуть ли не курортом.
Это опасное заблуждение. Арктику нельзя считать ни «теплой», ни «гостеприимной». Сотни тысяч людей, которые строят в Заполярье города, добывают там нефть и руду, прекрасно это знают.
Арктика не прощает ни страха, ни панибратского отношения. Обе эти крайности опасны и вредны. В том-то и заслуга экспедиции «Комсомольской правды», что она нашла адекватные, соответствующие необходимости взаимоотношения человека с арктической природой, дала образец поведения человека в высоких широтах, показала пример подлинной дружбы и братства.
Ровесником членов экспедиции был и Дима Кравченко. Своей напористостью, энергией, целеустремленностью он даже походил на Шпаро. Но легче ли нам было от его максимализма? С первых же дней во взаимоотношениях у нас почувствовалась какая-то натянутость. Проявлялась она в мелочах. Например, мы хотели ехать на «той» — ненецкий праздник в тундре. Дима демонстративно отказался, заявив, что будет ремонтировать катер, хотя тот в спешном ремонте не нуждался. Если в столовой все ели котлеты, Кравченко брал бифштекс. И наоборот. Когда я хотел садиться за штурвал, Кравченко упрямо продолжал сам управлять катером. Просил я остановиться, чтобы сфотографировать что-то любопытное на берегу, — Дима вдруг проявлял чрезмерную торопливость. Разумеется, это все мелочи, но и в них мы были нетерпимы друг к другу.
Конечно, наше предприятие было несравнимо скромнее. Да и цель помельче. Мы получали удовольствие от самого процесса похода. Для альпинистов, например, восхождение на гору дорого само по себе. Какая радость, если тебя подбросит туда вертолет или фуникулер? Сознание, не подготовленное мускульным напряжением, никогда не сможет в полной мере оценить красоту гор и тревожных облачных далей. Совсем по-другому ты посмотришь на каменистые утесы, ледники, обрывы и пропасти, если достигнешь их сам.
Некоторые места в Арктике мы могли бы просто перемахнуть на попутном сухогрузе, где «Замора» свободно уместилась бы среди корабельных шлюпок и катеров. Однако это нарушило бы намерение самим испробовать древний поморский ход.
…Вдруг чихнул мотор. Катер резко тормознул, будто натолкнулся на булыжник. Машинально я сбавил обороты. Волна, на которой висела «Замора», ушла вперед, а другая наддала сзади.
Сразу проснулся Дима, быстро выбрался из спального мешка, постучал ногтем по бензиномеру, как иногда стучат по остановившимся часам. Стрелка качнулась и уперлась в нуль.
— Где мы? — спросил Кравченко, разворачивая карту.
— По времени и скорости должны быть где-то здесь, — показал я на карте место.
Дима выглянул из рубки, долго смотрел на синевшую полоску берега, которая тянулась по правому борту.
— Чертовщина! — выругался он.
Мы считали, что бензина должно хватить до Усть-Кары. Однако никакого поселка на берегу не было. Видимо, хороший ход съел у нас все горючее. Если мы останемся сейчас посреди моря с заглохшим мотором, катер очутится во власти волн. Даже если поднимем парус, то неизвестно, куда нас вынесет ветер. Или к югу, что было бы желательно, или к северу, где над горизонтом висела лилово-черная хмарь, отделяя траурной лентой зеленоватое море от такого же холодно-зеленого неба. Надо скорее поворачивать к берегу. Дима слил из канистр остатки, те, которые выплескивает с донышка ведра любой шофер, опасаясь засорить бензопровод, настроил мотор на самые малые, экономичные обороты.
