Вокруг Света - Вокруг Света 2006 №08
В деревне социальное страхование практически отсутствует. А ведь наличие этих краеугольных камней контролируемого гражданского общества — обязательное условие эволюции рыночной экономики. Конечно, титанический масштаб задачи, стоящей перед правительством Китая, очевиден даже самому неподготовленному наблюдателю. Но без социальных реформ рыночные меры начнут пробуксовывать раньше, чем Китай наконец «догонит и перегонит Америку». Динамичной, поигрывающей мускулами державе необходимо менять взгляд не только на собственных граждан, но и на родную землю. Возможно, в мире нет больше места, где сложилась столь же скверная экологическая обстановка, как в Китае. Вредное воздействие на окружающую среду постоянно увеличивается. Из-за колоссальных объемов выброса сернистого газа в атмосферу вследствие сжигания каменного угля — главного топлива в стране — более чем в половине китайских городов выпадают кислотные дожди. Серьезно загрязнены многие реки и озера. Вот еще пример: в 1998 году произошел мощнейший разлив Янцзы. Эксперты давно предупреждали об огромной опасности, нависшей над жителями приречных регионов. Тысячи человек погибли — и жертвы самой стихии, и те, кто пытался их спасти… Но виновата в трагедии была не только великая река — часть вины за гигантское стихийное бедствие лежала на недостатках природоохранной политики государства. К тому же из более 80 000 китайских дамб четверть больших и две пятых малых — «проблемные». Попросту говоря, разрушаются. Отсюда недалеко до трагедии. Власти осознают опасность, и для борьбы с ней на Янцзы сооружается самый большой в мире гидротехнический комплекс «Санься» («Три ущелья»), призванный в том числе регулировать сток Янцзы. Но следует взглянуть правде в глаза: Китай вступил в XXI век с довольно низким «запасом прочности». Если политика правительства в отношении защиты окружающей среды не изменится, к 2010 году загрязнение воздуха возрастет на 39%, а выбросы сернистого ангидрида и окиси азота в сравнении с нынешним периодом удвоятся. Не лучше будет обстоять дело и с автомобильными выхлопами: к 2010 году прогнозируется увеличение их объема в 3,4 раза по сравнению с современным. Получается парадокс: период между 1990 и 2010 годами ученые в один голос называют «золотым веком роста китайской экономики», а между тем состояние окружающей среды, которое считается одной из основных характеристик развития хозяйства, оставляет желать много лучшего. Старинная китайская поговорка гласит: «Тот, кто не озабочен отдаленными опасностями, неизбежно встретится с ними в настоящем», и Срединному государству, как, впрочем, и многим другим развивающимся странам, похоже, их не избежать.
В спецзону, под пальму
Если рыночные реформы естественным образом влекли за собой разрыв с централизованной экономикой, то курс на открытость подрывал традиционную замкнутость, которая веками отгораживала Китай от внешнего мира. Двигаться в этом направлении страну побуждало успешное развитие соседних восточноазиатских стран, прежде всего «четырех малых драконов». Не будем забывать, что два из них — Гонконг и Тайвань — политически и исторически составляют часть Китая, Сингапур очень тесно связан с ним этнически, а Южная Корея — его «сестра» во конфуцианстве.
Все началось в августе 1980 года, когда на южном побережье были созданы четыре специальные экономические зоны (СЭЗ): две в провинции Гуандун (Шэньчжэнь и Чжухай) и две в Фуцзяни (Шаньтоу и Сямэнь). С инициативой их учреждения выступили гуандунские чиновники, которые просто не могли больше делать вид, что не замечают разительных отличий в уровне жизни между подведомственными им землями и сопредельным Гонконгом. Рассказывают, что последней каплей стал визит государственной делегации в небольшую деревушку Лофанцунь на берегу речки, отделяющей КНР от материковой части этой арендованной британцами территории. Выяснилось, что доходы крестьян на китайской стороне в 100 раз меньше, чем у жителей селения с тем же названием — на противоположной.
Свежесозданные спецзоны оправдали себя. Они привлекли капиталы диаспор, никогда не порывавших с отечеством в эмигрантском далеке. Зарубежные китайцы-хуацяо принялись энергично вкладывать средства в предприятия, производившие товары для экспорта. Со своей стороны власти предупредительно создали выгодные условия иностранным инвесторам: разрешили им брать в аренду земли для строительства, скажем, заводов — на целых 50 лет по крайне низким ставкам. И налогом на прибыль их обложили минимальным: всего 12% против гонконгских 17,5.
Биржевикам в деловом центре Шанхая Пудуне хватает забот: в декабре 2001 года после 15-летних переговоров Китай вступил в ВТО
Еще через пять лет, в 1985 году, привилегии небольших по площади СЭЗ распространились на обширные земли в дельтах рек Янцзы и Чжуцзян, а также на юге провинции Фуцзянь. Эмигрантам предоставили новые льготы: их концессии на три года полностью освободили от подоходного налога, а в следующие четыре они уплачивали его лишь наполовину. Именно с тех пор обозначилась последовательная политика по привлечению как можно большего числа инвестиций из-за рубежа. Даже законодательство подгоняется под эту цель. Например, после вступления в ВТО вопреки правилам этой организации Пекин продолжает предоставлять иностранцам больше преимуществ, чем собственным производителям.
В апреле 1988 года самой большой СЭЗ стал остров Хайнань у южных берегов страны. Теперь на этом лучшем тропическом курорте КНР с его прославленными бухтами Дадунхай, Ялунвань и Санья, где, как в каком-нибудь Шанхае, быстро вырос «лес» пятизвездочных отелей вроде «Шератона», «Хилтона» и «Марриотта», турист из центральных областей Поднебесной с энтузиазмом учится отдыхать, а также общаться с иностранными собратьями, которых он раньше, вероятно, и не видел.
Быстрое развитие туризма как нельзя лучше свидетельствует об успехе китайского курса на «открытость». Скажем, после того как атипичная пневмония, обрушившаяся на Китай, несколько ослабила хватку, страну за один лишь 2005 год посетили 120 миллионов гостей. Стоило ВОЗ исключить Поднебесную из списка государств, представляющих опасность для здоровья, — и толпы желающих купить майку с надписью «Я забрался на Великую стену», проплыть по Янцзы, погреться на Хайнане или заглянуть в глаза глиняным солдатам первого императора династии Цинь в раскопе под Сианью, вновь устремились по знаменитым маршрутам. Почти 30 миллиардов долларов принесла стране их любознательность. По некоторым оценкам, в 2020 году Китай станет лидером в области международных путешествий. Можно представить себе, какая будет «давка» в этой и без того самой населенной стране на свете. Или к тому времени уже не будет?
Сколько в Китае китайцев?
Исторически Срединная империя «регулировала» гигантское население то мором, то войной, то голодом, то наводнением. Тем и спасалась: ведь китайцы, вероятно, самая чадолюбивая в мире нация. Кроме того, и деваться им некуда — одного ребенка для ведения хозяйства всегда оказывалось мало (да и где гарантия, что вместо полезных мальчиков не пойдут в семье чередой обременительные девочки, которых надо будет потом выдавать замуж?).
Но шло время, цивилизация вступала в свои права, и на одну только естественную убыль населения рассчитывать уже было нельзя. В начале 1970-х годов партии и правительству пришлось взять курс на планомерное ограничение рождаемости. Подкрепленный урбанизацией, повышением уровня жизни, улучшением качества медицины и некоторой эмансипацией женщин, этот курс затормозил стремительный рост числа китайцев на Земле. И очень вовремя: иначе их численность сейчас превышала бы на 300 миллионов ту, что имеет место быть, и, таким образом, вышла бы за отметку 1,6 миллиарда, которую демографы считают предельно допустимой для Поднебесной. История человечества не знает примеров столь быстрого и массово организованного «недорода»!
И это еще не все. По прогнозам, к 2030-м годам китайское население достигнет максимума (1485— 1491 миллион), а затем… начнет сокращаться. Быть может, долгожданный перелом произойдет и на более низкой отметке. Во всяком случае, можно не опасаться, что к 2050-м годам число «потомков желтого дракона» превысит предельно допустимые показатели. Согласитесь, это обнадеживает.
Однако за победу над «демоном рождаемости» приходится платить. Речь идет прежде всего о старении нации и дисбалансе полов. Страна, где традиционно почитают пожилых людей, стремительно дряхлеет: в начале XXI века Китай, по меркам ООН, сделался официально «старым» — доля лиц, перешагнувших 65-летний рубеж, превышает 7%, а детей до четырнадцати — меньше 30%. Тринадцати же миллионам китайцев — вообще за 80.
