Луи Буссенар - Из Парижа в Бразилию по суше
Затем все разбрелись по своим каютам.
Жак под мерное покачивание корабля заснул в один миг. Ему снилось, что он совершает путешествие из Франции в Бразилию… по морю, но почему-то через Суэцкий канал и Индийский океан. Преодолев, лежа на койке в каюте корвета «Шотландия», Тихий океан, он обогнул мыс Горн и после трехмесячного плавания был уже недалеко от Рио-де-Жанейро. С того момента, как судно вышло из Суэцкого канала, Жак ни разу не видел земли и, что еще более удивительно, совершенно не страдал от морской болезни.
Когда он проснулся на следующее утро, то ощутил себя бодрым и здоровым. Оглядев каюту морского офицера, в которой провел ночь, он тотчас вспомнил все события минувшего дня: освобождение из тюрьмы, веселую трапезу, дружеские тосты…
В это время в дверях появился Жюльен — в цивильном[656] костюме, с отдохнувшим лицом, таким свежим, как если бы он выходил из своей квартиры на бульваре Гуамана.
— О, ты великолепен! — восторженно вскричал Жак.
— Наши чемоданы доставили на судно еще вчера, когда мы обедали, и я решил немного привести себя в порядок перед завтраком.
— Ха, мы и впрямь сегодня завтракаем!
— Отъедимся и отопьемся за все дни заключения!
— Слушай, Жюльен, знаешь, о чем я сейчас думаю?
— Признаюсь, что нет.
— — Мы стоим на якоре, не правда ли?
— Ну да: корвет находится примерно в четырехстах метрах от берега.
— То покачивание, которое я испытывал время от времени, лежа на койке, причем ноги порой поднимались аж выше головы, — это что, бортовая качка?
— Без сомнения. Поскольку волна здесь сильная, то судно раскачивается.
— В таком случае у меня должна была бы начаться морская болезнь.
— Не думаю, что это так уж обязательно.
— В общем, я не ощущаю ни малейших признаков морской болезни. Не знаю почему — то ли из-за сладких блюд в течение целой недели, то ли благодаря вчерашним тостам, — но только я освободился от этой хвори… Гип-гип, ура!..
— Ты прямо обезумел от радости!
— Еще бы! И знаешь что?
— Да?
— Я был дьявольски глуп, что не отправился моремпрямехонько из Бордо в Рио!
— Это признание несколько запоздало.
— Как славно, наверное, плыть на корабле!
— Согласен, действительно — славно…
— Только что мною было во сне совершено чуть ли не кругосветное путешествие морем, и никогда я не был так счастлив, как в тот момент…
— Но что мешает нам погрузиться здесь на судно, идущее в Сан-Франциско, а затем перебраться на пароход, совершающий рейс до островов Фиджи[657] и Австралии? По прибытии в Мельбурн[658] мы пересядем на другой корабль и за короткое время пересечем Индийское и Красное моря, Суэцкий канал, Средиземное море и, одолев Атлантический океан, спокойно войдем в порт Рио-де-Жанейро.
— Я как раз об этом и мечтал: проделать весь наш маршрут в противоположном направлении.
— С чего это у тебя?
— Самому неясно… Кажется, я начинаю понимать любовь моряков к соленой воде, хотя считал ранее подобную привязанность показной и противоестественной.
— Только вчера ты поднимал тост в честь лорда Кошрана, пешего путешественника, а сегодня уже грезишь об океанских просторах!.. Друг мой Жак, вспомни, как еще совсем недавно тебе, непоколебимому стороннику оседлого образа жизни, мои дальние походы представлялись какой-то несуразицей… Но кто хоть раз вкусил радость путешествий, тем навсегда овладевает страсть к перемене мест… И неизвестно, что еще ожидает тебя впереди после этого первого в твоей жизни странствования…
— Ну а пока что мы идем из Парижа в Бразилию пешком, и это уже само по себе довольно мило… Кстати, сколько нам еще добираться до Жаккари-Мирим?
— Немногим более четырех тысяч километров.
— Тысячу лье. На это потребуется три месяца.
— Однако желательно проделать сей путь побыстрее.
— А посему пора собираться в дорогу.
— Мы можем отправиться сразу же после обеда, если не возражаешь. Попрощаемся с командиром корвета сэром Колином Кэмпбеллом, мистером Говитом и лейтенантом Брайтоном. Эти славные люди поймут нас и не станут сетовать на то, что нам пришлось так скоро отказаться от их гостеприимства.
— Ты прав, время торопит. Тем более что Батлер со своим Бобом прибудут в Жаккари-Мирим гораздо раньше, чем мы. Признаюсь, мне не по душе, что эти негодяи без стеснения расположатся в моих апартаментах, улягутся в мою кровать и будут есть из моей посуды — после того, как они осмелятся, что особенно отвратительно, выдать себя за нас!
ГЛАВА 17
Прощание с друзьями-англичанами. —В Лиме. —Собор как место казни. —Каннибализм[659] в наши дни. —В отсутствие посла. —Трансандская железная дорога. —Мост из соломы. — Один из притоков Амазонки. —Озеро Титикака. —Оригинальное топливо для паровых машин. —Влияние пищеварения домашних животных на качество пищи. —На высоте четырех тысяч метров над уровнем моря. —Победа над морской болезнью. —Десагуадеро. —Прибытие в Чукисаку[660] .
Придерживаясь намеченной ими программы, друзья в тот же день покинули «Шотландию», несмотря на дружеские увещевания капитана сэра Колина Кэмпбелла, который уговаривал их провести на судне еще хотя бы несколько дней. Однако, как сказал Жак, они не могли терять ни минуты, и офицер, человек достойный, видя, что решение французов непоколебимо, пожелал, насколько это было в его власти, облегчить отважным людям их путь до Лимы. Конечно, его корвет мог бы доставить путешественников в указанный город за двадцать четыре часа, но в таком случае их странствование лишилось бы в какой-то мере героического ореола, обусловленного передвижением по суше. И поскольку сэр Кэмпбелл был слишком англичанином, чтобы поставить под сомнение сие оригинальное предприятие, заменив сто двадцать пять лье по трактам и тропам плаванием на морском судне, он ограничился тем, что подарил Жаку и Жюльену три чрезвычайно быстрых лошадки, якобы в возмещение понесенного ими ущерба, вооружил обоих земле-роходцев, как и их слугу, до зубов и пожелал им доброго пути.
Кроме того, моряк объявил перуанским властям, что на них лежит ответственность за безопасность троих людей и что, если с ними что-либо случится в дороге, соответствующие меры не заставят себя ждать.
И три всадника, оставив на корвете слишком обременительный багаж, доставленный начальником полиции, и захватив с собой лишь самое необходимое, уложенное в чемоданы, устремились налегке в Лиму.
