Жюль Верн - Дети капитана Гранта
— А ведь это так! — воскликнул Гленарван.
— Да, — снова заговорил Паганель тоном глубокого убеждения. — Но вначале эта догадка ускользнула от меня, и знаете ли, почему? Да потому, что все мои мысли вертелись вокруг документа, написанного по-французски, более содержательного, чем другие, но где не было этого важного слова.
— О, — воскликнул майор. — Вы снова во власти своего воображения, Паганель, вы слишком быстро забыли свои предыдущие догадки.
— Я готов отвечать вам, майор.
— Итак, — начал Мак-Набс, — что обозначает, по-вашему, слово «austral»?
— То же, что оно обозначало раньше. Оно обозначает южные страны.
— Хорошо! А это слово «тот», которое сперва вы считали частью слова «indiens» — индейцы, а потом частью «indigenes» — туземцы?
— В третий и последний раз, — ответил Паганель, — оно будет служить корнем слова «indigence» — нужда.
— А неоконченное слово «contin»… по-прежнему ли означает континент?
— Нет, — ответил Паганель, — ибо Новая Зеландия не что иное, как остров. «Contin» — это часть слова «continuelle» — постоянная!
— Итак? — сказал Гленарван.
— Дорогой сэр, — ответил Паганель, — сейчас я переведу содержание документа согласно моему третьему и последнему толкованию его, и тогда вы будете судить. Я сделаю только два замечания. Первое: забудьте всё, что я вам говорил раньше, и постарайтесь сосредоточить всё своё внимание на том, что я скажу сейчас. И второе: отдельные места покажутся вам, быть может, слишком вольно истолкованными. Возможно, что я неточно расшифровал их, по это не имеет сейчас никакого значения. И последнее; среди других слов там есть слоги «гони» — они терзают меня, но я не могу придать им другого смысла, кроме «агонии». Итак, я начинаю.
И Паганель, делая ударение на каждом слове, прочёл следующее:
— «27 июня 1862 года трёхмачтовик “Британия” из Глазго пошёл ко дну после долгой агонии в южных морях, у берегов Новой Зеландии. Капитану Гранту и двум его матросам удалось — aborder — добраться до берегов» — так я толкую неполное слово «abor». Далее по тексту следует слово «contin» — я читаю его continuelle — постоянную — и «indi», которое, по-моему, значит indigence — нужда. Следовательно, последняя часть документа звучит так: «Там, испытывая постоянную жестокую нужду, они бросили в море этот документ под… долготы и 37°11′ широты. Окажите им помощь или они погибнут».
Паганель замолчал. Подобное толкование документа было вполне возможным. Но именно потому, что оно было столь же убедительным, как и первые два, оно могло оказаться таким же ложным. Гленарван и майор не собирались искать предлога для спора. Поскольку ни в Патагонии, ни в Австралии, в тех местах, где эти страны пересекаются тридцать седьмой параллелью, им не удалось напасть на след «Британии», все преимущества были на стороне третьего толкования документов, то есть Новой Зеландии.
Это замечание, сделанное Паганелем, убедило его друзей.
— Теперь, Паганель, — опросил Гленарван, — не скажете ли вы нам, почему вы почти два месяца держали в тайне от нас своё открытие?
— Потому, что я не хотел напрасно обнадёживать вас. К тому же мы всё равно шли по направлению к Окленду, то есть к пункту, лежащему как раз на указанной в документе широте.
— Но почему вы умолчали об этом и тогда, когда мы вынуждены были свернуть с этого пути?
— Потому, что это последнее толкование, единственно правильное, всё-таки не поможет нам спасти капитана Гранта.
— Почему же, Паганель?
— Да потому, что если со времени крушения «Британии» прошло два года, то капитан Грант либо погиб во время крушения, либо стал жертвой новозеландцев.
— Значит, вы полагаете… — спросил Гленарван.
— Что, быть может, мы и натолкнёмся на какие-нибудь остатки кораблекрушения, но люди, потерпевшие крушение, погибли безвозвратно!
— Не говорите никому ни слова, — сказал Гленарван, — и предоставьте мне выбрать подходящий момент, чтобы сообщить эту печальную новость детям капитана Гранта.
Глава двадцатая
Крик в ночи
Экипаж «Дункана» вскоре узнал, что разоблачения Айртона не пролили никакого света на таинственное исчезновение капитана Гранта. На борту воцарилось полное уныние, так как все рассчитывали, что бывший боцман владеет этой тайной.
Яхта держалась прежнего курса. Оставалось только выбрать остров, чтобы высадить на него Айртона.
Паганель и Джон Мангльс внимательно изучали корабельные карты. Как раз на тридцать седьмой параллели находился пустынный скалистый островок Мария-Терезия. Островок этот затерян в глубине Тихого океана и отстоит в трёх тысячах пятистах милях от американского берега и в полутора тысячах миль от Новой Зеландии.
К северу от него расположен архипелаг Паумоту, находящийся под протекторатом Франции. К югу нет никаких земель вплоть до приполярной полосы сплошных льдов.
Ни одно судно не приближается к этому уединённому островку. Только буревестники отдыхают на его скалах во время своих дальних перелётов, и на большинстве географических карт этот островок вовсе не отмечается, как будто бы волны Тихого океана никогда не плещутся у его подножья.
Айртону сообщили название этого островка и объяснили его местоположение. Он согласился жить на нём, и курс был взят прямо к Марии-Терезии. В этот момент яхта находилась как раз на прямой линии, соединяющей этот остров с бухтой Талькагуано. Через два дня вахтенный увидел землю на горизонте.
Это была Мария-Терезия — низкий продолговатый остров, едва выступающий из волн и напоминающий своими очертаниями огромного кита.
До земли оставалось всего миль тридцать, а яхта шла со скоростью шестнадцати узлов. Солнце уже склонялось к западу; косые лучи его освещали силуэт острова и верхушки прибрежных скал.
В пять часов Джону Мангльсу показалось, что он видит вьющийся в воздухе лёгкий дымок.
— Не вулкан ли это? — спросил он у Паганеля, рассматривавшего новую землю в подзорную трубу.
— Я не знаю, что вам ответить, — ответил географ. — Мария-Терезия ещё почти не исследована. Однако вполне возможно, что этот остров вулканического происхождения.
— Но если остров возник вследствие извержения, — сказал Гленарван, — не следует ли опасаться, что он таким же путём и исчезнет?
— Едва ли это вероятно. Он существует уже много веков, и это служит достаточной гарантией его существования в дальнейшем. Когда в Средиземном море появился из воды остров Джулия, он недолго простоял на волнах и исчез бесследно через несколько месяцев.
