Жан Франсуа Лаперуз - Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»
24 января 1788 г. «Буссоль» и «Астролябия» зашли в Ботанический залив, где обнаружили стоящий там с 18–20 января Первый флот, направленный для начала колонизации Австралии с полуторой тысяч англичан. Хотя Лаперуз и не встретился с адмиралом Артуром Филлипом, ушедшим в поисках лучшего места в Порт-Джексон, англичане приняли Лаперуза любезно, но отказались снабдить его корабли большей частью необходимого ввиду того, что он не имел достаточных средств для оплаты.
Лаперуз отдал письма, принял на борт свежую воду и 10 марта вышел в море, чтобы посетить Новую Каледонию, острова Санта-Крус, Соломоновы острова и восточный и южный берега Австралии. Больше его и его людей никто не видел.
Мы увидели сушу 23 января. Она была невысока, и едва ли ее можно было увидеть с расстояния более двенадцати лье. Ветра тогда стали весьма переменчивыми, и мы столкнулись, подобно капитану Куку, с течениями, которые каждый день относились нас на пятнадцать минут к зюйду от нашего счисления. Поэтому весь день 24 января мы провели, лавируя против ветра в виду Ботанического залива, не имея возможности обогнуть мыс Соландер, который по пеленгу находился в одном лье к норду от нас. Ветер дул с большой силой из этой стороны света, и наши корабли были не настолько ходкими, чтобы одновременно преодолевать противодействие и ветра, и течений.
Однако в этот же день перед нами предстало зрелище, какого мы не видели после отплытия из Манилы: английский флот стоял на якоре в Ботаническом заливе, мы хорошо различали его вымпелы и флаги.
Так далеко от дома все европейцы — соотечественники, и мы с величайшим нетерпением желали скорее встать на якорь. Однако на следующий день погода была настолько туманной, что суша скрылась из виду. Мы смогли войти в Ботанический залив лишь 26 января в девять часов утра. Я отдал якорь в одной миле от берега, располагавшегося к северу от нас, на семи саженях, на хорошем грунте из серого песка, имея на траверзе еще одну бухту.
Когда я готовился к маневру в проходе, ко мне на борт по приказу капитана Хантера, командующего английским фрегатом «Сириус», прибыли лейтенант и мичман. Они предложили нам любые услуги, зависящие от него, впрочем, сообщив также, что они вскоре уходят на север, и потому обстоятельства не позволяют им предоставить нам ни продовольствия, ни пороха, ни парусины. Таким образом, их предложение услуг ограничивалось пожеланиями успеха в нашем дальнейшем путешествии.
Я послал офицера, чтобы выразить свою признательность капитану Хантеру, у которого в это время якорь был уже почти поднят и марсели поставлены, и сообщить ему, что все мои потребности ограничиваются древесиной и водой, которые мы легко добудем в этом заливе. Я сознавал, что суда, которые прибыли основать колонию в таком отдалении от Европы, не могут быть чем-то полезны мореплавателям.
Мы узнали от лейтенанта, что английским флотом командует коммодор Филлип, который накануне вечером ушел из Ботанического залива на корвете «Спай» с четырьмя транспортными судами, чтобы найти на севере более удобное место для поселения.
Английский лейтенант пытался сделать большую тайну из задания коммодора Филлипа, и мы не осмелились задавать ему какие-либо вопросы на сей счет, однако мы не сомневались, что предполагаемая колония будет очень близко к Ботаническому заливу. Мы видели, как несколько шлюпок и баркасов направляются туда: им предстоял короткий переход, если не было необходимости поднимать их на корабли.
Вскоре матросы английской шлюпки, менее сдержанные, чем их офицеры, сообщили нам, что они направляются в Порт-Джексон в шестнадцати милях к северу от мыса Бэнкс. Коммодор Филлип лично обнаружил там очень хорошую гавань, вдающуюся в сушу на десять миль в юго-западном направлении, где суда могут становиться на якорь на расстоянии пистольного выстрела от берега при море самом спокойном.
Впоследствии мы слишком часто имели возможность услышать новости из английского поселения: дезертиры оттуда причинили нам немало досадных хлопот.
Приложения
Последнее письмо Лаперуза
Обстоятельства, при которых было отправлено последнее письмо Лаперуза, изложены на с. 48 настоящего издания. Ниже приведен текст этого письма.
«Морскому министру маршалу де Кастри Ботанический залив, на борту „Буссоли”
5 февраля 1788
Мсье, когда вас достигнет это письмо, я надеюсь, вы уже получите дневник моей экспедиции от Манилы до Камчатки, который я имел честь отправить вам с мсье Лессепсом. Он отбыл в Париж из Петропавловской гавани 1 октября 1787 года. Эта часть нашей экспедиции, самая трудная несомненно, поскольку она проходила в широтах совершенно новых для мореплавателей, оказалась тем не менее единственной, в которой мы избегли любых несчастий. Самое ужасное бедствие ждало нас в Южном полушарии. Я могу лишь повторить здесь то, что вы найдете со всеми подробностями в моем дневнике. Мсье де Лангль и де Ламанон, а также десять других человек пали жертвой собственной человечности. Если бы они позволили себе выстрелить в туземцев, прежде чем те окружили их, наши баркасы не были бы разбиты в щепы и король не потерял бы одного из лучших офицеров своего флота.
Хотя это происшествие весьма ослабило экипажи двух фрегатов, я посчитал, что не должен ничего менять в дальнейших планах моей экспедиции. Однако я был вынужден более спешно исследовать различные представляющие интерес острова Южного моря, чтобы успеть построить баркасы в Ботаническом заливе и осмотреть важнейшие пункты, указанные в моих инструкциях, до перемены муссона, которая сделала бы эти изыскания неосуществимыми.
Мы прибыли в Новую Голландию без единого больного на борту двух кораблей. Восемнадцать из двадцати человек, получивших ранения возле Маоуны, совершенно здоровы. Состояние мсье Лаво, главного врача „Астролябии”, череп которого был трепанирован, как и матроса „Астролябии”, подвергшегося такой же операции, не вызывает ни малейших опасений.
Мсье де Монти, который был заместителем мсье де Лангля, сохранял командование „Астролябией” до прибытия в Ботанический залив. Он настолько хороший офицер, что я не посчитал нужным производить какие-либо изменения офицерского состава до захода в ближайший порт, где я не мог не признать законных прав мсье де Клонара, капитана флота. На моем фрегате его заменил мсье де Монти, чье рвение и способности превыше всяких похвал и чье достойное поведение заслужило ему звание капитана флота, которое вы изволили обещать, если донесения о нем будут благоприятны.
