Юрий Рост - Эверест-82
Большие трудности встретились при введении графика питания: в 6 часов — уход групп на маршрут, в 9 — завтрак, в 12 — второй завтрак, в 14 — обед и в 19 часов — ужин. Никакие беседы и разъяснения не помогали, и даже письменное меню на английском языке и непальском наречии не приводили к успеху. 7 апреля обед был задержан на целый час, и я от огорчения отказался от еды. Результат был удивительный: не только мои помощники, но и шерпы — высокогорные носильщики подходили и предлагали «кани», что в переводе означает кушать. Начиная с этого дня установился график питания в базовом лагере, и когда что-то на кухне не ладилось, на помощь приходили все свободные от восхождения шерпы.
Вспоминается еще забавный эпизод — с молодым и очень симпатичным шерпой Ангом Фурба, которому я поручил носить плиты и устилать ими пол в кают-компании. На леднике Кхумбу преобладают сланцы, и если по периметру обстучать глыбу камня, то можно при определенном навыке откалывать очень тонкие и достаточно большие плиты. Таким способом мы настелили пол в кухне, сделали дорожки между кают-компанией, складом и кухней. Анг Фурба тогда простудил горло и долгое время находился в лагере и обычно очень помогал по хозяйству. Однако в этот день в лагерь пришли туристы и среди них обаятельная француженка, с которой Анг Фурба, забыв о работе, затеял длительную и оживленную беседу. Когда он вернулся и я не допустил его к работе, он бросился к леднику разыскивать плиты, и через час вся кают-компания имела если не паркет, то по крайней мере ровно устланный пол. Анг Фурба был, конечно, прощен, а шерпы еще долго подшучивали над ним, вспоминая его увлечение.
Беспрекословным авторитетом пользовался сирдар Пемба Норбу — участник более 20 экспедиций, в результате одной из которых он побывал на высочайшей вершине мира. Очень скромный, трудолюбивый Пемба Норбу даже в самых сложных ситуациях умел разрядить обстановку тонким юмором. Как правило, он сам принимался за дело, проявляя при этом большую силу, рабочую смекалку и этим увлекая своих помощников. Заметив его склонность к рисованию, я попросил его изобразить лагерь. Его рисунки поражают своей простотой, наивностью и точностью изображения и чем-то похожи на рисунки детей. На обратном пути в Лукле Пемба Норбу организовал вечер в честь нашей экспедиции, и мы смогли увидеть народные танцы, сопровождаемые песнями о горах, о Сагарматхе, о шерпах.
Шерпская пища отличается от европейской, и поэтому для них организовывался другой стол. Однако многие блюда, особенно на рисовой основе, понравились шерпам, а наши ребята с удовольствием вкушали лепешки чапоти.
Известно, что в экспедиций два основных центра. Это радиорубка и кают-компания. Все альпинисты весьма серьезно относятся к питанию, очень много знают о науке по питанию и сами могут приготовить или квалифицированно проконсультировать. Но однажды все было готово, стол накрыт, и вдруг раздались нежные звуки флейты и гитары. Оказывается, в лагерь пришел американский музыкант, а Сергей Ефимов сначала тихо, а потом громче играл на гитаре. Уже позже, в Дели, Сережа рассказывал, что никогда не солировал на гитаре и то, что произошло тогда среди вечных льдов и гор, он и сам объяснить не может. Обед остывал, а все слушали этот необычный, импровизированный концерт. Действительно, ars longa, vita brevis — искусство вечно — жизнь коротка.
Нужно отметить, что отношение к питанию в лагере не у всех альпинистов было одинаковым. Замечания Сергея Ефимова, Казбека Валиева, Ерванда Ильинского тщательно изучались, и затем изменялись меню и технология приготовления пищи. Например, когда в лагере находился Валерий Хрищатый, концентраты перед приготовлением промывались для удаления из них глутамината натрия, обычно вводимого в продукты в качестве вкусовой добавки. Вообще, восприятие пищи в сильной мере зависело от высоты, а также физического и психического состояния спортсменов.
Ритуал выхода окончательно сложился к заключительному этапу экспедиции. В 5 часов утра начинается подготовка завтрака для отходящей группы по заказу, который оговаривается накануне. В половине 6-го, пока ребята завтракают, их походные фляги заполняются горячим чаем с добавлением сублимированного сока и зажигается жертвенный огонь. А в 6 часов группа уходит на маршрут, и долго видны маленькие точки, перемещающиеся по ледяным глыбам Кхумбу.
Теперь до начала завтрака, до 9 часов, у меня образовывается «окно» свободного времени. А нельзя ли проводить ребят до начала трудных участков? Первыми согласились на мои просьбы Е. Ильинский и Э. Мысловский и разрешили пройти до 2-й веревки, а затем подобные прогулки стали почти системой. По команде: «Ну хватит! Давай, старик, назад!» — я возвращался в лагерь. Технику хождения в кошках показал мне вначале Хута Хергиани, а затем настойчивым и терпеливым педагогом стал для меня Леня Трощиненко — имитация срыва, страховка, хождение по серакам и т. д. После этих азов альпинистской науки даже непреклонный Евгений Игоревич стал уже официально разрешать ходить на ледник, — естественно, в солидном сопровождении. Особенно запомнились мне выходы на ледник с Л. Трощиненко и А. Г. Овчинниковым по проверке «дороги жизни» и, конечно, операция «Шляпа».
Дело в том, что парадная киргизская шапка Анатолия Георгиевича упала в трещину, и Бэл вызвался помочь ее достать. Эта операция позволила сделать Володе Балыбердину удивительные снимки видов из трещины, Анатолию Георгиевичу получить сувенир-шляпу, на которой затем вся команда поставила, автографы, а мне узнать, как работает Бэл, и в последний раз увидеть ледяные глыбы.
Кажется, от моей идеи подняться в I лагерь и навести там порядок с продуктами не остается камня на камне. Неумолимый Е. И. Тамм так говорит свое «нет», что не остается даже маленькой надежды. И не помогают ни ежедневная зарядка с Анатолием Георгиевичем, ни купание в ручье со Славой Онищенко, ни даже практический курс по технике с Л. Трощиненко. Огорчение было так велико, что, когда Леня шепнул о возможном походе в горы, я не почувствовал особой радости. Она появилась значительно позже-на плече Нупцзе, куда мы прошли инкогнито под видом прогулки.
3 мая ничем особенно не примечательный день. День как день, потому что только через сутки придет известие о. первой победе, вместе с радостью начнутся тревоги, затем снова успех и бессонные ночи!
А все-таки 3 мая — необычный день: в сборной СССР появился новый альпинист. Фотоаппарат зафиксировал сооружение тура, вкладывание записки, панораму гор, спуск со скользящим карабином. Леня предупредил:
— Если появится страх, обязательно скажи, чтобы я знал, что делать.
