Антон Кротов - Дом для всех
Когда, наконец, в одном месте мы увидели полузаросшие травой следы машины, мы очень обрадовались, встали на колени и поцеловали Трассу! И хотя машины здесь ходят, судя по следам, в месяц раз, — это означало, что глубокие непроходимые реки и топкие болота дальше нам не встретятся. Там, где появилась “автоколея”, находились домики, в которых жили монголы, угостившие нас чаем и сыром. Эти домики используются также как гостиницы для богатых интуристов, приезжающих сюда на лошадях.
После этого нам стали изредка попадаться и сами интуристы (1–2 раза в день). Они приезжают из Улан-Батора в Хатгал, там нанимают лошадей и погонщиков и отправляются в путь. Лошадь стоит примерно $4 в день, погонщик примерно столько же. Берут они сразу много лошадей, например на двоих туристов берётся шесть лошадей: на одних едут сами туристы, на другой — погонщик (плюс бывает ещё и переводчик или гид), на других лошадях едет багаж. Да и монголы рады впихнуть побольше лошадей богатым туристам, и едут они очень медленно — от силы 30 км в день, чтобы доставить больше удовольствия гостям, а себе — побольше денег (ведь оплата подневная). Весь караван стоит примерно 500 рублей в день, причём монголы помогут развести костёр, сварить обед и т. д… Сам тур занимает 10–15 дней, а бывает и больше. Все интуристы были поражены, узнав, что мы прошли пешком с севера озера. Монголы на лошадях уверяли своих клиентов, что данный маршрут непроходим и невозможен.
Познакомились с одними интуристами, которые в 2005 году встречали на Памире нашего вологодского приятеля Книжника!
На шестой день прошли 21 км, на седьмой — около 30 км. Расстояния измеряли приблизительно, по карте. Километровых столбов здесь нет. Точно определиться сложно. Правда, в озере есть остров, Далайн-Модон-Хуйс, и мы могли вычислять направление на него. Сперва остров был южнее нас, потом “на уровне”, потом севернее, потом совсем скрылся на севере за изгибами местности. Интересно, как устроен этот остров? Живёт ли там кто? Кто попадёт туда, будет великим мудрецом!
Игорь с натёртыми ногами шёл уже нормально, потому что мы разгрузили его рюкзак, взяв себе майонез и другие тяжёлые вещи.
Последний день нашего пешего похода проходил уже по “цивилизованным местам”. Сюда (на джипах через Улан-Батор) приезжают интуристы, чтобы ловить рыбу. Сами монголы рыбу не ловят, у них есть скот, питаться им куда удобнее! Мы тоже рыбу не ловили — и так имели большие запасы пищи.
В южной четверти озера имеется гравийная дорога, туристские кемпинги. Здесь уже было не так интересно идти, как по глухим буреломным местам. Ноги быстрее устают. Под конец дорога отделяется от озера и идёт по сухой степи — последние 20 км были неприятными, так как воды в степи не было (правда, можно заходить на чай в юрты). Демид в последний день тоже натёр ноги и уехал автостопом в Ханх, вскоре его примеру последовал и Длиннюк — как только возникла подходящая машина. Мы с Татьяной отважно протопали последние километры и завершили наш пеший поход в большой деревне, именуемой Хатгал. Там мы с Татьяной пошли отъедаться в избушку-кафе и потом выползли на дорогу — наслаждаться лежачим автостопом при отстуствии машин. По дороге, а вернее на дороге, мы и встретили наших друзей, Демида и Длиннюка. Машина Длиннюка ехала в Улан-Батор, но довезла его только до Хатгала, где и высадила. Других машин на юг за последние четыре часа они не обнаружили.
ХАТГАЛ. МОНГОЛЬСКИЙ АВТОСТОП
Спустя неделю после старта, вечером 14 сентября, мы прибыли в Хатгал — посёлок, расположенный на южном берегу озера. Здесь нам надлежало познакомиться с прелестями монгольского автостопа.
Большая часть территории Монголии не содержит асфальтовых дорог. Есть лишь трасса от российской границы до Улан-Батора, и дороги в Эрденет, Хархорин и несколько других городов. По всей остальной территории страны равномерно размазано 200,000 юрт, рядом с каждой из них проходит в степи машинная колея к какой-нибудь другой юрте. Колеи встречаются и расходятся, машины едут там и сям по степи, и нельзя найти точку, через которую ехали бы все машины в нужном направлении. Если солнечным днём забраться на холм, можно заметить, как в клубах пыли там и сям у горизонта едут машины, но если вы туда пойдёте, надеясь на “трассу”, скорее всего там машин больше не окажется, и следующие УАЗики поедут в каком-нибудь другом месте. Схожие трудности с автостопом мы переживали в Судане.
Машины в степях Монголии — в основном УАЗики, причём уже забитые монголами. В одной машине может ехать вдвое больше народу, чем предусмотрено. При этом многие ещё и ожидают денег за подвоз. Есть и бесплатные машины, и даже грузовики, но передвижение на них очень медленно. Передвигаясь автостопом бесплатно, можно рассчитывать на 100 км в день (вне асфальтовых дорог). При желании можно найти деньгопросную машину и сторговаться на предмет проезда; это значительно ускорит ваше передвижение.
УАЗики являются самым распространённым общественным транспортом, автобусов тут нет нигде, кроме как на асфальтовых дорогах близ столицы. Проезд из Улан-Батора, например, в Мурэн (600 км) стоит примерно 600 российских рублей и занимает 25–30 часов времени! Из каждого центра аймака (области) раз в несколько дней ходят “рейсовые УАЗики” по деревням. Но проще и интереснее идти по Монголии пешком, ориентируясь по солнцу, компасу или по телеграфным столбам, оставаться на ночлег в юртах, а увидев в степи облако пыли, бежать к нему наперерез: машина!
Из Хатгала нам нужно было добраться в “областной центр” — посёлок Мурэн. До него было 100 км. Соединившись на окраине Хатгала, мы прошли пару километров и стали ждать машину в степи, на одной из многочисленных колей. Рядом с нами “автостопили” двое туристов из Израиля. Машины изредка появлялись, но ехали в соседние юрты и стойбища. Наконец, из Хатгала приехал пустой УАЗик (водителю кто-то рассказал, что в степи сидят, ожидая машину, набитые деньгами иностранцы). Израильтяне предложили по 8.000 тугриков (170 руб), а мы — только по 5.000 (110 руб). Ехать в Мурэн на ночь глядя, ради нас, водителю не хотелось, и он увёз нас обратно в Хатгал — ночевать к себе (чтобы мы не уехали на ком-нибудь другом). Мы поставили палатки во дворе (евреи тоже); водитель вечером угостил нас чаем и плюшками. Жил он с женой и детьми в своём деревянном доме, не в юрте. Внутри — электричество, телевизор. Увидев, что у нас есть свои “юрты”, внутрь дома не потащил, и мы хорошо заночевали во дворе, но недолго: в пять утра подъём! А с рассветом он уже повёз нас в Мурэн, подсадив по пути ещё местную старуху. Большая старуха села не переднем правом сиденьи впритык к Демиду и стесняла его своим соседством.
