Юрий Гавриков - Перу: от инков до наших дней
В. И. Ленин говорил: «Армия не может и не должна быть нейтральной. Не втягивать армию в политику — это лозунг лицемерных слуг буржуазии…»[73].
Что касается других сторон деятельности Пиеролы, то он попытался предпринять ряд позитивных шагов, направленных на демократизацию политической жизни в государстве. По закону 1896 г. упразднялся институт выборщиков и вводились прямые выборы, контроль над которыми вменялся в обязанность вновь созданной Национальной избирательной хунте. Некоторую автономию получили муниципальные органы власти.
Оживилась несколько и экономическая жизнь страны. Возникли новые компании — по добыче золота и серебра, по эксплуатации месторождений нефти в Пайте, начали работать новые текстильные и табачные фабрики, мыловарни и т. п. На ряде рек было установлено судоходство. В определенной степени капиталистическими, хотя они и несли на себе бремя феодальных пережитков, стали сельскохозяйственные предприятия (главным образом плантационные хозяйства) в районе Косты, возникшие во второй половине XIX в. Капитализм все настойчивее пробивал себе дорогу на перуанской земле. В стране всячески превозносилась «свобода конкуренции», пропагандировался лозунг: «Обогащайтесь!».
Однако обогащаться в перуанском обществе могли далеко не все. В положении париев продолжали оставаться основные производители сельскохозяйственной продукции — крестьяне-индейцы. Гражданское право, как и в первые десятилетия существования республики, полностью игнорировало и самих индейцев, и их общину — айлью (лишь в конституции 1919 г., наконец, было записано, что государство признает законность айлью).
Концентрация земельной собственности усилила процесс разорения основной массы крестьян-индейцев. Положение их все больше начинает волновать передовых перуанцев. Не случайно с конца XIX в. этот вопрос они рассматривают уже как национальную проблему, без разрешения которой невозможны пи интеграция нации, ни ее подлинный социальный прогресс. В литературе и искусстве появляется целое направление под названием «индеанизм». Остро ставит индейскую проблему видный перуанский писатель и философ Мануэль Гонсалес Прада (1848–1918). После сближения с представителями рабочего движения в начале XX в. он приходит к выводу, что только насильственным перераспределением земельной собственности можно улучшить положение индейцев.
Итак, несмотря на некоторое оживление экономической жизни, Перу заканчивала XIX в. с довольно скромными успехами. Большая часть общества продолжала прозябать в нищете; олигархи, захватившие основные позиции не только в экономической, но и в политической жизни, поставившие армию в положение своего послушного инструмента, как и в предыдущие десятилетия, охотно продолжали открывать двери Перу для иностранного капитала, в результате чего к началу XX в. страна оказалась в экономической и политической зависимости (при сохранении формальной политической независимости) от иностранных государств.
Глава 5. Новый век, старые проблемы
Среди представителей торговых фирм — устроителей павильона Перу на Всемирной выставке, открывшейся в Париже в 1900 г., почти не было самих перуанцев. Как сказал перуанский историк Хорхе Басадре, слово «торговец» к началу века стало синонимом слова «иностранец».
В эти годы активизируют свою деятельность в Перу многочисленные иностранные компании, эксплуатирующие природные ресурсы страны. Причем происходит постепенное вытеснение британского капитала капиталом США.
Американский предприниматель Мак-Кун вместе с финансистом Джеймсом Хэггином создает компанию «Серро-де-Паско корпорэйшн» по добыче меди, цинка, свинца, золота. Компания производит продукцию на сумму свыше 60 млн. долл. в год. «Серро-де-Паско корпорэйшн» владеет контрольными пакетами акций 18 перуанских промышленных предприятий и захватывает огромные земельные угодья[74].
Надо сказать, что при огромных богатствах компании ей вечно «не хватало» средств для строительства жилья, школ и больниц для рабочих, для их социального обеспечения, хотя все это предусматривалось перуанским законом. Антирабочая политика администрации фирмы вызывала постоянные волнения среди горняков. И если перуанские правители сквозь пальцы смотрели на несоблюдение иностранной компанией национальных законов, то в подобных случаях они выступали ревнивыми стражами «порядка». Для подавления выступлений шахтеров власти направляли войска. Были жестоко подавлены забастовка горняков в Касапалке (1919), а впоследствии восстания в Ла-Оройя (1930) и в Тамболаке (1934).
В руки канадского филиала рокфеллеровской «Стандарт-Ойл» — «Интернэшнл петролеум компани» в 1916 г. переходят промыслы, принадлежавшие ловкому британскому предпринимателю У. Кесвику, который в 1888 г. создал «Лондон энд Пасифик петролеум компани», поставившую добычу перуанской нефти на промышленную основу.
Вытеснению британского капитала американским в первую очередь способствовало растущее участие компаний США в эксплуатации прежде всего двух важнейших для Перу сырьевых продуктов — нефти и меди, хотя Соединенные Штаты не упускали случая прибрать к рукам и другие отрасли экономики. Так, английская фирма «Грэйс», наряду с германской «Гшадемейстер» и итальянской «Ларко» занимавшаяся производством сахара на севере страны и владевшая железными дорогами, превратилась в американскую.
Прямые американские капиталовложения в перуанскую экономику выросли с 6 млн. долл. в 1897 г. до 63 млн. долл. в 1914 г.[75], а перуанский экспорт в США увеличился с 9,5 % в 1800 г. до 39,7 % общего объема экспорта Перу в 1923 г.[76].
«Наши южноамериканские страны, — писал X. К. Мариатеги о положении, сложившемся в них в начале века, — политически независимы, но экономически колониальны. Наши помещики, наши владельцы рудников — вассалы, данники европейских капиталистических трестов. Наш хлопковый магнат, например, — на самом деле всего лишь холоп крупных английских или североамериканских промышленников, которые властвуют над хлопковым рынком»[77]. Подобная вассальная зависимость перуанской буржуазии от иностранного капитала, ее собственная слабость способствовали укреплению позиций иностранных компаний в Перу.
Типичными представителями местной олигархии являлись члены семейства Прадо-и-Угартече, основатель которого Мариано Игнасио между прочим дважды занимал пост президента страны в XIX в. Другой Мариано Игнасио только в первые 10 лет XX в. 4 раза усаживался в президентское кресло в основанном этой семьей банке, как бы в насмешку названном народным («Банко популар»). Он был директором страховой компании (под тем же названием), одним из крупнейших пайщиков электроэнергетической фирмы «Эмпресас электрикас асосиадас», видную роль в которой уже тогда играл американский капитал. «Фамильными» у Прадо были 5 тыс. га пахотной земли в провинции Чиклайо.
