Жюль Верн - Мореплаватели XVIII века
Покидая Мадейру, командир вручил Картерету копию своих инструкций и назначил ему Пуэрто-Хамбре, в Магеллановом проливе, в качестве места встречи на тот случай, если они окажутся разлученными. Стоянку в бухте Прая на острове Сантьягу (острова Зеленого мыса) сократили, так как эпидемия оспы производила там большие опустошения, и Уоллис даже запретил экипажу своих кораблей высаживаться на берег. Вскоре после того, как был пройден экватор, «Принс Фредерик» поднял сигнал бедствия, и пришлось послать на него плотника, чтобы заделать течь в скуле[44] левого борта. На этом судне вследствие плохого качества продовольствия уже имелось множество больных.
19 ноября около восьми часов вечера с кораблей заметили на северо-востоке очень странный метеор, с ужасающей быстротой летевший по горизонтали в направлении юго-запада. Его видели почти целую минуту, и он оставил за собой такой яркий, ослепительный след, что палуба была освещена, как днем.
8 декабря показался, наконец, берег Патагонии. Уоллис шел вдоль него до мыса Кабо-Вирхенес, где высадился в сопровождении вооруженного отряда моряков с «Суоллоу» и с «Принс Фредерик». Толпа туземцев, ожидавшая англичан на берегу, получила ножи, долота и другие мелочи, обычно раздаваемые в подобных случаях; патагонцы всячески выражали свое удовольствие, но ни за что не хотели дать в обмен за них гуанако, нанду 45 и другую имевшуюся у них немногочисленную дичь.
«Мы измерили, – рассказывает Уоллис, – самых высоких патагонцев. Один из них был вышиной в шесть футов и шесть дюймов, несколько – пять футов пять дюймов, но большая часть обладала ростом от пяти футов шести дюймов до шести футов».
Следует отметить, что речь идет об английских футах, равняющихся 305 миллиметрам. Хотя этих туземцев нельзя назвать великанами, как утверждали первые путешественники, все же их следует считать исключительно высокими людьми.
«У каждого,- сообщается далее в отчете,- за поясом было заткнуто очень оригинальное оружие: два круглых камня, обтянутых кожей и весивших каждый около фунта; их привязывали к концам веревки, длиной примерно в восемь футов. Этим оружием пользуются как пращой, держа один из камней в руке, а другой вращая вокруг головы, пока он не приобретет достаточной скорости; тогда их бросают в намеченную цель. Патагонцы так ловко владеют своим оружием, что на расстоянии пятнадцати аршин попадают сразу обоими камнями в цель величиной с монету в один шиллинг. Впрочем, они не имеют обыкновения применять его при охоте на гуанако и нанду».[45] [46]
Уоллис привел к себе на корабль восемь патагонцев. При виде огромного количества совершенно неизвестных предметов дикари, вопреки ожиданиям, не проявили особого изумления. Их поразило только зеркало. Они приближались, отступали, делали тысячи поворотов, строили перед ним гримасы, громко хохотали и оживленно переговаривались между собой. На мгновение их внимание привлекли живые свиньи; но больше всего им нравилось рассматривать индюшек и индюков. С немалым трудом удалось их уговорить покинуть корабль. На берег они вернулись с пением и знаками выражали свое удовольствие ожидавшим их там соплеменникам.
17 декабря Уоллис просигнализировал шлюпу «Суоллоу», чтобы тот, став во главе флотилии, первым вошел в Магелланов пролив. В Пуэрто-Хамбре командир приказал разбить на берегу две большие палатки для больных, дроворубов и парусных мастеров. Рыба, ежедневно ловившаяся в достаточном для пропитания всего экипажа количестве, сельдерей и росшие в изобилии кислые ягоды, похожие на клюкву и барбарис, – таковы были те продовольственные ресурсы, которыми могла снабдить эта стоянка и которые меньше чем за две недели полностью восстановили здоровье многочисленных цинготных больных. Корабли частично отремонтировали и проконопатили, паруса починили, сильно износившийся стоячий и бегучий такелаж[47] проверили и по мере необходимости заменили, так что вскоре флотилия оказалась в состоянии снова выйти в море.
Но сначала Уоллис приказал заготовить большое количество дров; их погрузили на «Принс Фредерик», чтобы доставить на Фолклендские острова, где нет леса. Одновременно командир распорядился с величайшей осторожностью выкопать несколько тысяч молодых деревьев, сохранив вокруг корней комья земли, что должно было облегчить их посадку в Порт- Эгмонте. Если бы они, как Уоллис надеялся, там принялись, то этот обездоленный архипелаг получил бы ценный ресурс топлива. Наконец запасы, доставленные на транспортном судне, перегрузили на «Дофин» и «Суоллоу».
Мы не будем вдаваться в подробности при описании различных событий, которыми было отмечено плавание обоих кораблей в Магеллановом проливе, – неожиданных шквалов, бурь, снежных метелей, коварных быстрых течений, больших приливов и туманов, не раз приводивших английских моряков на край гибели. Шлюп «Суоллоу» находился в таком ужасающе ветхом состоянии, что капитан Картерет попросил Уоллиса учесть полную бесполезность его корабля для экспедиции и дать ему такое предписание, какое он сочтет наиболее соответствующим благу государства.
«Приказ Адмиралтейства совершенно точен, – ответил Уоллис, – вы должны ему подчиниться и сопровождать «Дофин» до последней возможности. Я знаю, что «Суоллоу» неходкое судно, поэтому я буду двигаться с той же скоростью и следить за всеми его движениями, ибо в том случае, если с одним из кораблей произойдет какая-либо катастрофа, чрезвычайно важно, чтобы другой находился поблизости и мог оказать ему посильную помощь».
Картерету нечего было возразить; он замолчал, но его одолевали мрачные предчувствия в отношении исхода экспедиции.
Когда корабли приблизились к выходу из пролива, ведущему в Тихий океан, погода стала отвратительной. Густой туман, шквалы со снегом и дождем, течения, увлекавшие корабли к подводным скалам, яростные волны – все эти препятствия задержали мореплавателей в проливе до 10 апреля. В этот день на широте мыса Пилар «Дофин» и «Суоллоу» потеряли друг друга из виду и больше не встретились, так как Уоллис не позаботился назначить место свидания на случай разъединения.
Прежде чем последовать за Уоллисом в его плавании через Тихий океан, мы остановимся на некоторых подробностях, сообщенных им относительно несчастных обитателей Огненной Земли и общего вида страны.
«Какой-то матрос, ловивший рыбу на удочку,- рассказывает Уоллис, – дал одному из этих американцев только что вытащенную им из воды живую рыбу величиной чуть больше селедки. Американец схватил ее с жадностью собаки, получившей кость. Прежде всего он убил рыбу, впившись зубами около жабр, а затем принялся есть ее, начав с головы и кончив хвостом, не выплюнув ни костей, ни плавников, ни чешуи, ни кишок».
