Альфред Шклярский - Томек в стране фараонов
– Господи, я скоро в кита обращусь, – завопил он. – Ничего не понимаю. Неужели все преобразования этого фараона-еретика или революционера заключались в том, что в имени бога заменили одну букву?
– Можно и так это истолковать, – улыбнулась Салли. – Эхнатон порвал с культом Амона, перенес столицу из Фив в Ахетатон – сейчас эта местность носит название Тель аль-Амарна, где он возвел для своего единого бога, Атона, великолепные храмы. В отличие от угрюмых, мрачных, таинственных святилищ Амона, эти храмы были наполнены светом, радостью…
– Гм-гм, – буркнул Новицкий, – в таком случае это была самая значительная в мировой истории замена одной буквы.
– Мне кажется, – прибавил Томек, – и самая дорогостоящая.
– Давайте дослушаем до конца, – запротестовала Салли. – Мы остановились на правлении Тутанхамона и, хотя я и занимаюсь археологией, об этом правителе слышала мало.
– Совершенно верно, – согласился Смуга. – Действительно, им интересуется лишь горстка любителей Египта, завсегдатаев аристократических салонов и ученых. К ним принадлежит и мой, как вы его называете, лорд[50]. Уже много лет он пытается получить позволение на проведение раскопок в Долине царей[51], поскольку он убежден, что там кроется еще немало тайн и, между прочим, не найдена гробница Тутанхамона.
– Если вера творит чудеса, тогда он прав, – сказа Вильмовский.
– Не одна вера. Найдено немало предметов, указывающих, что гробница действительно может находиться там, в Долине[52].
– А раз так, стоит рискнуть, – задумчиво произнес Вильмовский.
– Точно, – прибавил капитан, – риск – благородное дело.
– И здесь мы подходим к сути дела. Среди реликвий, приобретенных лордом, был круглый золотой поднос, украшенный небольшими фигурками, представляющими одного и того же юношу.
– И этим юношей оказался Тутанхамон?
– Естественно.
– Откуда такая уверенность?
– На подносе иероглифами высечено его имя.
– Но из этого вовсе не следует, что гробница этого фараона находится в Долине царей.
– Согласен, однако все настоящие приобретения моего коллекционера берут происхождение оттуда! Это первое. И второе: одна из фигурок представляет этого юношу после смерти, – объяснил Смуга.
– Как это – после смерти? Мертвого? – спросил Томек.
– Нет, – возразил Смуга. – Живого.
– Ты меня извини, Ян, пусть я стану китом, если хоть что-нибудь понимаю, – вздохнул Новицкий.
– Кроме того, – развел Смуга руками, – во всем виновата борода…
– Ян! Перестань шутить и объясни, наконец, в чем дело, – взволновался Вильмовский. – Поздно уже.
– Фараонов всегда изображали с бородой, поскольку в древности, и не только в Египте, она означала мудрость и власть.
– Но что это имеет общего с живым или мертвым фараоном? – в нетерпении возразил Вильмовский.
– Для знающих предмет имеет много общего, – ответил Смуга. – У живых фараонов борода изображалась со срезанным концом, у умерших же – с загнутым, полукруглым. Борода с полукруглым концом уподобляла фараона божеству мертвых, Озирису.
– Это значит…
– Это значит, дорогая Салли, – не дал перебить себя Смуга, – что поднос был изготовлен и пожертвован после смерти властителя. Может, это сделал тот, кто его любил? Не будем забывать, что Тутанхамон скончался очень молодым.
– Весьма затейливо построенное рассуждение, – заметил Вильмовский, а Новицкий давно уже гладил свою закругленную на конце бородку и усмехался про себя.
– А сколько их было, этих фигур? – допытывалась Салли.
– На подносе должно было быть четыре, но лорд получил его лишь с тремя: золотая представляла молодого владыку как солдата, алебастровая – пастухом, а деревянная – богом Озирисом… У меня есть их фотографии, потом разглядите как следует.
– Значит, одной фигурки не достает… Почему?
– Именно! Кто, когда и для чего оторвал ее от подноса?
– На этот вопрос следует найти ответ. Может, нам улыбнется счастье? Все указывает на то, что поднос был найден в гробнице Тутанхамона, а именно в Долине царей. Мой лорд допускает, что преступники вскрыли гробницу.
– Которой, по мнению других, вообще не существует…
– И это мы должны установить, – закончил свое повествование Смуга.
Наступило молчание.
– Это может быть поединок двух великих фараонов, – как бы сама себе проговорила Салли.
– Что ты сказала? – спросил ближе всех сидящий к ней Новицкий. Салли повторила свои слова.
– Не надо так шутить, синичка, – укорил ее суеверный капитан.
– Это не шутка, – возразила решительная Салли. – Может быть, это будет встреча настоящего короля приключений с фараоном из Долины царей!
V
Важные беседы
Появление Смуги с новой загадкой внесло в существование друзей большое оживление, но не изменило основного ритма их жизни. Уехать из Каира, не приняв определенного плана действий, они не могли. А решить что-либо было невозможно, пока здесь, на месте, они бы не узнали что-то такое, что позволило бы сделать этот план осуществимым. С виду они по-прежнему вроде бы беспечно бродили по улицам Каира, посещали все те места, где полагалось быть туристам. Однако некоторые прогулки имели теперь иную цель.
На первую такую прогулку выбрались Вильмовские и Смуга. Одетые в безупречные европейские костюмы, они ехали на двуконном извозчике вдоль Нила. Смуга, знающий по-арабски несколько слов, давал указания вознице. Они как раз подъезжали к мосту Аль-Тахир.
– Яминак[53], – сказал Смуга, касаясь тросточкой плеча извозчика.
Видимо, дорога была ему хорошо знакома.
– Шималак! Направо! – велел он и вскоре приказал остановиться.
Средневековой колотушкой они постучали в большую дверь. Отворил темнокожий, одетый в белое, слуга. Названные Смугой имена он принял спокойно.
– Господа ожидают, – произнес он. – Прошу сюда.
Он ввел их в большой, просторный салон и указал на мягкие кресла.
– Прошу подождать, – сказал слуга и вышел.
Вильмовские с любопытством оглядывали изысканно убранную комнату. Их внимание привлекла тяжелая английская мебель и прелестный мраморный камин. Над ним и окнами, закрытыми подобранными в тон шторами, тянулся узорчатый карниз. На полу был расстелен тоже соответствующий общему стилю пушистый ковер.
– Внутри английское консульство весьма напоминает мне дворец махараджи Альвару, – шепотом заметил Томек.
– Ох, уж этот британский колониальный шик… – усмехнулся Смуга.
Им не пришлось долго ждать. В салоне появился элегантный полноватый флегматичный джентльмен. Он приветствовал Смугу, как старого знакомого. Когда же Смуга представил Вильмовских, он с особой сердечностью пожал руку Томека.
