Леонид Кавелин - Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника
Кроме четок наши богомольцы покупают изделия из красноватого камня, коего ломки находятся близ Крестного монастыря. Один из арабов, живущий в горном граде Иудове, очень искусно выделывает из этого камня кресты и иконы, которые продает почти по одной цене с перламутровыми изделиями. Также делают разные вещи из камня, называемого «моисеевым», который находится в ущельях, примыкающих к Мертвому морю. Этот камень по внешнему виду беловатый, но в изломе черного цвета; он горит и при горении издает серный запах. Некоторые полагают, что из этого горючего камня были построены дома жителей поглощенных Мертвым морем городов. Из моисеева камня арабы выделывают весьма искусно стаканы, чашки и блюдца. Токарные изделия из масличного дерева: кресты с арабскою надписью «Иерусалим» продаются от 1-го до 3-х левов; ящики, костыли, трости продаются в нескольких мастерских (токарных и резных) по умеренным ценам. Один из резчиков араб сделал из масличного дерева с украшением из перламутра модель кувуклии Святого Гроба, которую намерен был поднести в подарок императрице французов и испанской королеве. Работа довольно искусная; такую же перламутровую модель показывают в магазине францисканского монастыря.
Сверх упомянутых изделий из перламутра и четок наши богомольцы запасаются в Иерусалиме живописными, но далеко не художественными изображениями двунадесятых праздников, – произведения местных арабских живописцев. В глазах поклонников изображениям этим придает особую цену то обстоятельство, что на этих картинах священные события представляются в обстановке, окружающей места сих событий в настоящее время. Так например изображается, что Господь наш Иисус Христос воскресает из гроба, помещенного внутри нынешней часовни (кувуклии) Святого Гроба. Эти картины для сбережения во время перевозки вкладываются обычно в жестяные футляры, приготовлением которых занимаются местные евреи. Иорданская вода и елей из лампад, горевших на разных Святых местах, также вывозятся в достаточном количестве в жестяных пузырьках. Вывозятся наконец палки и трости, вырезанные на берегах Иордана, ветви Мамврийского дуба, ваии от финик, пуки из 33 свеч, возжженных от Святого огня в Великую Субботу, свечи страстные и горевшие во время Литургии на Святом Гробе, в Гефсимании и на Голгофе, розовая вода, которой был обмыт камень Святого Гроба.
О саванах, вырезанных из бумажного полотна (бумазеи) в меру камня помазания с изображением (наведенным растопленным воском) Распятия и надписями, мы уже говорили в своем месте. Если присоединить к этому еще так называемые разрешительные патриаршие грамоты (о которых тоже было упомянуто) и собрание камушков от разных Святых мест, то составится подробное исчисление святыни вывозимой нашими поклонниками из Святого Града.
Караван русских поклонников, выезжающий из Святого Града на Фоминой неделе в Яффу, представляет довольно оригинальное зрелище. Сундуки, которые есть непременно у каждого поклонника и поклонницы, грузятся особо на верблюдов и отправляются в Яффу в качестве тяжелого багажа за день вперед. Сами поклонники уезжают на мулах, обремененных не менее верблюдов: у каждого седока с одного бока вышеупомянутый жестяной футляр, представляющий вид какой-то древней фузеи, а с другой пук палок и тростей; не говорим уже о мешках и мешочках с припасами и запасами. Костюмы тоже стоили бы описания, – богомолки в капотах всевозможных сортов, в чепцах, капорах, платках; богомольцы во всех народных костюмах, начиная с поддевки и чуйки до пальто. Зная, с какими трудностями приходится бороться этой разнородной массе, начиная со сборов в дорогу в Иерусалиме до самого размещения на родном пароходе в Яффе, и наконец в Одессе, начиная от съезда с парохода до выезда из таможенных ворот, нельзя не подивиться терпению русского человека. Кому хотя однажды случится пройти эти мытарства без всякого покровительства, в одном всеоружии терпения, как проходят их русские поклонники, тот верно не скоро решится подвергнуть себя вторично этим своего рода нравственным и физическим пыткам. Одни только наши богомольцы не пугаются их, и благодаря быстроте и удобству передвижения по железным дорогам и по пароходам есть примеры троекратно посетивших Сятой Град, а некоторые сделались уже и постоянными жителями Иерусалима, к пользе его или нет, покажет время.
Остается сказать о монетах и весах. Единицею ценности в турецкой империи служит пиастр, который называется также левом. Он разделяется на 40 равных частей, называемых пара, паричка. Пара – самая мелкая ходячая монета, медная посеребренная, походящая по своей тонине и виду на рыбью чешую. Пиастр или лев турецкий равняется 5 ½-5 ¾ наших коп. серебром. Серебряная монета в 5 пиастров равняется 29 копейкам (величиною в наш четвертак); 10 пиастров = 68 коп. серебром (величиною в наш полтинник); 20 пиастров = 1 руб. 35 коп. серебром (величиною в наш рубль серебром). Золотая в 50 пиастров = 2 руб. 87 коп. серебром; 100 пиастров = 5 руб. 74 коп. серебром. Нашу серебряную (старого чекана) и золотую монету принимают везде на востоке хорошо и отнюдь не ниже ее настоящей ценности, даже еще несколько выше. В Царьграде курс самый высокий и ежедневно меняется (говорится о 1858 и 1859 годах); о нем ежедневно публикуется в газетах[108].
В Иерусалиме, как и во всей турецкой империи наша серебряная (старого чекана) и золотая монета принимаются с лажем, то есть выше ее нарицательной цены, равно как и турки отдают свою монету тоже с лажем; так например пиастр равняется по курсу 5 ½ коп. серебром, а при расчете возьмут за один лев наш пятачок серебра с прибавкою ¼ коп. серебром, вместо ⅓ копейки. За 2 лева следовало бы отдать гривенник и 1 коп. серебром, возьмут с охотою гривенник и ½ коп. и так далее. Наш рубль серебром, старого чекана, то есть 84-й пробы, следует принять за 18 ¼ левов, а его принимают при расчетах от 19 ½ до 22 левов; золотой от 98 до 108 ½ левов. Австрийский золотой червонец принимается за 54–56 левов; французский наполеондор ниже нашего золотого на 3 лева, то есть от 95 до 105 левов. Английскую золотую лиру принимают от 102 ½ до 136 левов. Из иностранной серебряной монеты в Сирии и Палестине арабы всего более предпочитают австрийские талеры с изображением императрицы Марии Терезии. Зная это, австрийцы постоянно возобновляют эту монету новым чеканом и тем поддерживают ее в обращении. Этот талер принимается в Иерусалиме за 23 пиастра и равняется на наши деньги 1 руб. 24 коп. серебром.[109] Такой же лаж существует и на турецкую монету, то есть, золотой турецкий во 100 пиастров ходит в 108 ½ пиастров, серебряный меджидия в 20 пиастров ходит 22–24 пиастров; монета в 10 пиастров – ходит 11–12 пиастров; в 5 пиастров ходит в 5 ½-6 левов.
