Марк Твен - Собрание сочинений в 12 томах. Том 2. Налегке
О некоторых страницах прошлого писателю напомнили полученные им путевые заметки брата, Ориона Клеменса, совместно с которым он в свое время совершил поездку на Дальний Запад. Весною 1871 года в гости к писателю приехал его друг Джозеф Гудмен, редактор невадской газеты «Территориел энтерпрайз», в которой Твен служил некоторое время репортером и фельетонистом. Гудмен помог Твену воскресить в памяти разные эпизоды их совместной жизни в районах добычи золота и серебра. Писатель переработал для книги ряд собственных корреспонденций с Гавайских островов, опубликованных в американской печати в 1866 году.
Книга «Налегке» вышла в свет в феврале 1872 года. Издательство «Америкен паблишинг компани» решило распространять новое произведение Марка Твена, как ранее «Простаков», не обычным путем — через книжные лавки, — а при помощи целой сети агентов, которые ходили из дома в дом, предлагая книгу покупателям. Популярность Марка Твена уже была так велика, что предварительная подписка сразу достигла весьма значительной цифры. Однако общий тираж «Налегке» оказался в конце концов не столь большим, как тираж «Простаков за границей».
В «Налегке» рассказывается о виденном и пережитом с середины 1861 года, когда Твен вместе с братом отправился в Неваду, и до конца 1866 года, когда он, вернувшись из путешествия на Сандвичевы острова, покинул Дальний Запад. На первый взгляд книга представляет собою чисто автобиографическое произведение. Твен подробно — в хронологической последовательности — рассказывает о многих событиях собственной жизни. Он повествует, например, о трудностях поездки в почтовой карете из Сент-Джозефа в Нарсон-Сити, о безуспешных попытках найти золото и серебро в Неваде, о работе в газете «Территориел энтерпрайз», о переезде в Сан-Франциско и т. д.
В книге есть вполне достоверные описания быта старателей, чудес природы (например, кратера одного из действующих гавайских вулканов в ночное время) и т. д. Однако в новом произведении, даже шире, чем в «Простаках за границей», Твен прибегает к художественному вымыслу. В книге встречаются вставные анекдоты и пародии, самые невероятные комические эпизоды, не имеющие никакого отношения к изображаемым событиям, юмористические сценки, в центре которых вымышленные персонажи. Писатель юмористически утрирует реальные факты своей жизни.
Рассказчик и главный герой книги в некоторых отношениях совсем не похож на Сэмюела Клеменса — старателя, журналиста и путешественника. Марк Твен то и дело изображает себя в книге «Налегке» комическим простаком, совершающим смехотворно нелепые поступки, или даже эгоистом, трусом.
Небезынтересно, что Твен обходит молчанием некоторые существенные факты из своей жизни в 1861–1866 годах или же говорит о них мимоходом. Читатель, знакомясь в первых главах «Налегке» с длинным описанием поездки обоих Клеменсов в Неваду, не скоро поймет, что все это происходило в начале Гражданской войны. Автор шутливо объясняет причину своего решения сопровождать брата, хотя в действительности он отправился на Дальний Запад в силу чрезвычайно серьезных обстоятельств. О них стоит упомянуть.
В годы, предшествовавшие войне Севера и Юга, Марк Твен работал лоцманом на реке Миссисипи. Начавшиеся военные действия прервали нормальное движение пароходов на реке, и Твен оказался не у дел. Вскоре он вступил в армию южан и даже получил чин лейтенанта. Прошло несколько недель, и он дезертировал.
Лучше разобравшись в том, что происходит в родной стране, Твен решил больше не служить в войсках рабовладельцев. Однако многие поборники дела Севера в родном штате Миссури считали его сторонником вражеской армии.
Марк Твен ухватился за предложение брата поехать с ним в далекую Неваду прежде всего потому, что искал выхода из создавшейся сложной ситуации. В книге «Налегке» обо всем этом нет ни слова.
Писатель порою обходит «острые углы» не только там, где речь идет о его личной судьбе. Противоречия в мировоззрении молодого Твена как американского буржуазного демократа проявляют себя в новом произведении, пожалуй, даже резче, чем в «Простаках за границей».
Обстановка, создавшаяся в Неваде в разгар золотой и серебряной лихорадки, то и дело предстает перед читателем книги «Налегке» в приукрашенном виде, о невзгодах, выпадавших на долю старателей, говорится шутливо, со смягчающим юмором. Царящий в США дух предпринимательства, дух спекуляции, азарта зачастую не отталкивает, а привлекает писателя.
Идейная ограниченность Твена тех лет сказывается в частности на его отношении к индейцам. Как и в «Простаках за границей», писатель издевается над исконными хозяевами Америки, нередко говорит о них с неприкрытой враждебностью. Есть немало поспешного и легкомысленного в суждениях Твена о гавайцах. Следуя традициям буржуазной печати, он порою расхваливает миссионеров, поселившихся на Гавайских островах. Непродуманным представляется насмешливое отношение писателя к невадскому журналисту Виганду, автору длинного письма, которое приведено в одном из приложений к книге. Каковы бы ни были личные недостатки Виганда, он выступал против Шарона и других крупных капиталистов Калифорнии и Невады, которые действительно не стеснялись в средствах для достижения своих хищнических целей. Некритическое отношение Твена к власть имущим, к богачам дает себя чувствовать и на других страницах произведения.
На рубеже ХІХ и ХХ веков, когда Соединенные Штаты стали империалистической державой, Марк Твен в своих «Деревенских жителях, 1840–43» (это произведение до сих пор не опубликовано и известно лишь в отрывках) назвал открытие золота в Калифорнии национальным бедствием для Америки. По его выражению, погоня за богатством, связанная с золотоискательством, «породила ту жажду денег, которая стала сегодня привычной, ту жестокость, тот цинизм, которые представляют собой дух нашего времени». Жажда денег, цинизм и жестокость давали себя знать и в Неваде как раз в те годы, когда там жил Твен.
В период работы над книгой «Налегке» писатель еще был далек от мыслей, которые он выразил в своих сатирических произведениях последних десятилетий жизни.
Тем не менее, прочитав «Налегке», узнаешь много интересного об американской действительности тех лет, когда капиталистическая индустрия США делала первые большие шаги на путях, которые к концу ХІХ века вывели ее на первое место в мире. Присущие Твену симпатии к простым людям позволили ему, несмотря на буржуазные иллюзии, увидеть и рассказать кое-что существенное о том, какой ценой были достигнуты в Америке успехи в области развития производительных сил страны.
