Йоханн Висс - Швейцарский Робинзон
Теперь оставалось веревочную лестницу, прикрепленную к свисавшему с самого нижнего сучка концу каната, с помощью другого конца потянуть наверх, так чтобы лестница прилегла на то место, где на дереве имелся просвет. Радостный крик ребят возвестил окончание трудовых работ. Разумеется, мальчишкам сразу захотелось подняться или даже взбежать наверх, но я умерил пыл сыновей и определил Жака, как самого легкого и ловкого, взойти по лестнице первым и тем самым проверить ее надежность. Мальчик быстро и лихо взобрался наверх и точно так же, как кошка, живой и невредимый спустился вниз.
Отныне можно было не сомневаться, что работа выполнена на совесть. Затем на дерево поднялся Фриц и прочно укрепил наверху лестницу, так что и я отважился вступить на нее с целью надзора и контроля. Кроме того, я взял с собой наверх тали и установил их на одном из ближайших верхних сучков, до которого мог дотянуться, — хотел подготовить все к завтрашнему дню, если придется поднимать наверх доски и бревна. На этом работу можно было объявлять законченной.
Уже светила луна, когда мы, премного довольные результатами общего труда, спустились с небес на землю по весьма импозантной веревочной лестнице.
Внизу матушка вручила мне готовые тягловые ремни и нагрудники для коровы и осла и уже завтра, по моим предположениям, мы могли поселиться на дереве.
Тут появились наши животные, слетелась птица; был разбросан корм, чтобы всю живность приучить собираться на этом месте по вечерам. Голуби вскоре взлетели на верхние ветви дерева, за ними потянулись куры; кудахча, преодолевали они ступеньки веревочной лестницы и размещались наверху на ночлег.
Наших четвероногих друзей мы привязали под сводчатыми корнями дерева; они не сопротивлялись, улеглись спокойно, дожевывая остатки пищи.
И конечно, не был забыт и фламинго. Птицу угостили молоком, а потом привязали к стволу дерева; она сразу засунула голову под правое крыло, подняла высоко левую ногу и отдалась во власть сладких грез.
Наконец и нам пришла пора ужинать и укладываться спать. Пока матушка готовила еду, кучками был разложен хворост; когда совсем стемнеет, я намеревался разжечь два костра, а ночью еще несколько — не ахти какие меры безопасности, но все же…
Тут матушка позвала ужинать, все сбежались мгновенно, не ожидая вторичного приглашения, так как сильно проголодались.
На десерт мальчики принесли фиги — они собирали их в течение всего дня. Ужин длился недолго. Ребята страшно устали, не переставая зевали и, наскоро помолившись, отправились на покой. Я же, прежде чем лечь, осмотрел горящие костры и зажег еще несколько — тишина могла быть ложной, даже шелест листьев тревожил меня. Как только один костер начинал гаснуть, я вставал и зажигал новый. Поначалу поднимался легко; но после полуночи ограничился тем, что лежал и всматривался в темноту, прислушивался к каждому звуку. Под утро сон все-таки сморил меня, и я проснулся довольно поздно. Не теряя времени, разбудил всех; быстро позавтракав, мы тотчас приступили к работе.
Матушка выдоила корову и коз, позаботилась о корме для животных, а потом, прихватив осла, отправилась с Эрнстом, Жаком и Францем на берег, чтобы привезти доски и бревна. Я и Фриц поднялись на дерево и занялись устройством удобного жилья. Все здесь было будто создано для наших целей: ветви протянулись от ствола почти в горизонтальном направлении, образуя плотные переплетения. Лишние я отпиливал или рубил топориком. Нижние не трогал, оставлял для пола; щадил и ветки высотою от четырех до шести футов, поскольку они годились для подвесных матрацев, а те же, что находились еще выше и совсем срослись, я определил для будущего потолка Воздушного замка. Пока же его заменял большой кусок парусины.
Работали не спеша, обдуманно. Матушка с детьми совершила уже несколько походов на берег и доставила нужное количество строительного материала. С помощью блоков я начал поднимать доски для пола. Уложил их в один ряд, потом вымостил второй, дабы избежать несчастного случая, ведь любая балка могла сдвинуться с места или соскользнуть вниз. По краям настила поставил заграждения, нечто вроде перил, чтобы, не дай бог, кому не упасть.
Всю первую половину дня трудились, забыв об обеде, перекусывая на ходу чем попало.
Постепенно жилище на дереве приобретало симпатичный и приветливый вид. Парусину и подвесные постели мы свернули рулоном и с помощью блоков подняли от корней дерева наверх. Обливаясь потом от напряжения, раскинули парусину над самыми верхними сучками нашего дома. Поскольку она была слишком длинной и значительно свисала по краям, я приколотил ее гвоздями слева и справа к перилам пола — так вместе с крышей возникли две стенки. Третья, задняя, стена получилась естественным путем — ее образовывал ствол дерева; четвертая стена отсутствовала, но это был вход в жилище и своеобразное окно для обозрения местности. Потом без особого труда мы укрепили в готовой квартире подвесные койки-постели, и к заходу солнца новая чудесная обитель была готова.
С дерева спустились усталые, но весьма и весьма довольные; меня даже хватило на то, чтобы смастерить меж корнями дерева стол и две скамьи — для еды, дневного отдыха и разного рода занятий. Если говорить честно, я немножко схалтурил, ведь силы были на исходе. Но мне показалось, что вышло совсем недурно.
Так я провозился до вечера, матушка между тем готовила ужин, мальчики собирали обрубленные ветки, связывали их и складывали у очага с солнечной стороны на просушку. Самые толстые я распилил или разрубил топором, и ребята тоже отнесли их к огню.
Вконец измученный, я опустился на сколоченную собственными руками скамью, вытер пот со лба, вздохнул и сказал:
— Сегодня, матушка, я и вправду работал как ломовая лошадь, но завтра — баста, отдыхаю!
— Ты заслужил отдых, мой дорогой, ты просто обязан отдохнуть, — с заботой и тревогой в голосе произнесла матушка. — По моим подсчетам, завтра воскресенье. Одно мы, к сожалению, уже пропустили.
— Благодарение Богу, что у нас есть ты, бесценный друг! Конечно, завтра отпразднуем этот день! Я тоже заметил, что одно воскресенье мы пропустили, но, думаю, грех этот Господь нам простит. Ведь пришлось трудиться по необходимости. Зато теперь у нас есть жилье, крыша над головой. Выходит, нельзя обойтись одной молитвой. Но воскресный день предназначен для отдыха и радости. И да свершится то, что должно быть!
— Радуюсь уже заранее, буду думать по привычке только о хорошем и добром, — подхватила матушка. — Пусть завтрашний день станет для ребят сюрпризом! А сейчас хочу сказать тебе, мой дорогой, любимый муж, что тронута до глубины души. Ты выстроил на дереве настоящий Воздушный замок. И я не боюсь провести здесь первую ночь. Вижу, как ты все разумно организовал. Здесь мы на самом деле в безопасности. Хороший дом, еще раз спасибо тебе, — закончила матушка свою хвалебную речь. — Зови ребят ужинать.
Наша молодежная команда не заставила себя долго ждать, все явились в один миг. Матушка сняла с костра глиняный горшочек, и мы, умирая от любопытства, сгрудились вокруг. Она открыла крышку, и… там было жаркое из фламинго, того самого, подстреленного на охоте. Матушка не жарила его, а тушила, поскольку Эрнст предупредил ее, что птица немолодая, а значит, мясо наверняка жесткое. Мы посмеялись над всегдашней предусмотрительностью Эрнста, который вмешивался даже в кухонные дела матушки, но все же отдали ему должное — он, как всегда, был прав. Все равно мясо оказалось вкусным, мы обглодали каждую косточку.
После еды был разожжен большой костер на случай опасности и для защиты скотины. Затем началось восхождение на дерево. Трое старших сыновей мгновенно оказались наверху. За ними последовала матушка; взбиралась она медленно и не без опаски, но достигла высотного дома тоже без происшествий. Наконец вступил на лестницу я, развязав ее предварительно в самом низу, где она крепилась для устойчивости. Теперь она повисла в воздухе, раскачивалась и затрудняла восхождение, к тому же на спине у меня восседал малыш Франц. Однако и я благополучно достиг нашего нового жилища и подтянул наверх веревочную лестницу. Ребята не могли сразу заснуть, фантазировали, будто находятся в рыцарском замке, будто поднят подъемный мост и опасность, грозившая было нам, миновала…
Подумалось, что сегодня нет надобности сидеть и наблюдать за кострами, поскольку первая ночь прошла спокойно. В боевую готовность я привел только огнестрельное оружие, ведь все могло случиться. Усталость сомкнула мне веки, и я заснул сладким сном.
На следующий день все встали веселые, в добром расположении духа.
— А что сегодня будем делать? — спрашивали ребята.
— Ничего, — ответил я — палец о палец не ударим, будем бездельничать.
— Папочка, ты шутишь, — не поверили ребята.
