Вокруг Света - Вокруг Света 2006 №06
Эта первая международная кампания кроме шелкового белья, препятствующего загрязнению ран, снабдила монголов осадной техникой и порохом, которым начиняли примитивные «гранаты». К тому же в плен попали военные инженеры передовой китайской выучки. На службу к новым господам перешли также многие бывшие чиновники Цзинь, и главным «приобретением» Чингисхана стал молодой советник Елюй Чуцай. Этот потомок кочевников-киданей, воспитанный в Поднебесной, вошел в историю как создатель системы непрямого контроля над покоренными землями, использовавшейся монголами в дальнейшем. Захватчиков было слишком мало для оккупации гигантских завоеванных территорий, да и города были им чужды. Продолжая кочевать, они оставляли непосредственное управление оседлыми народами местным властям, за которыми, в свою очередь, присматривали бюрократы-космополиты из китайцев, мусульман и христиан, ответственные также за сбор регулярной дани. Секрет состоял в том, что при первом признаке возмущения монгольская армия была способна молниеносно покарать «неразумных». Конфуцианец Елюй Чуцай подпал под обаяние личности Чингисхана, поверил, что тот призван установить новый мировой порядок, и решил помочь неотесанному жестокому степняку добиться этого более гуманными методами…
Тем временем, оставив часть армии добивать цзиньские войска на востоке, Чингисхан обратился к царству кара-киданей на западе. Джэбэнойон совершил стремительный рейд, разгромил противника и вышел на границу с Хорезмом, где в XIII веке пересекались важнейшие караванные пути между Китаем, Индией и Средиземноморьем (один историк даже назвал Хорезм «Британскими островами степной торговли»). После тщательной разведки, а монголы справлялись с нею великолепно, Чингисхан сам повел в Туркестан свои закаленные в Китае тумены. В победе никто не сомневался — ведь мусульмане убили императорских послов, оскорбив Вечное Небо. То, что произошло дальше, учебники часто называют «среднеазиатским Холокостом».
Юрта в разобранном виде весила около 250 кг. Деревянными решетками, на которые набрасывали войлочные кошмы, регулировали полезную площадь. Постели хранились в сундуках, у входа стояли деревянные ведра, бурдюки. На низких столиках — деревянная или металлическая посуда. В длинных ящиках с орнаментированной лицевой стороной — продукты и одежда, они же служили сиденьями. На западной, мужской, стороне находились кровать главы семьи, охотничье снаряжение, упряжь
Хорезмшах Мухаммед решил защищаться за стенами укрепленных городов, по привычке считая врага обычным кочевым племенем, которое уйдет, ограбив окрестности. А тот, посмеиваясь, заранее называл Бухару, Ургенч и Самарканд «загонами для скота, предназначенного на убой». Отчаянное сопротивление осажденных (например, Отрар отбивался пять месяцев) не помогло. Широкой лавой разлившись по стране, монголы согнали под стены крепостей пленных крестьян. Те сначала под руководством китайских инженеров вели осадные работы, а потом первыми лезли на стены. Максимально эффективное использование ресурсов покоренной страны — секрет многих успехов Чингисхана. В то время как обычно численность завоевателей в ходе вторжения уменьшается, его армия росла. Оседлое население использовалось как «рабочий скот» и «пушечное мясо», а кочевники, в основном тюрки, вливались в состав монгольских туменов.
Взяв и разграбив города Хорезма, монголы устроили невиданную резню. Персидский хронист Джувейни сообщает о миллионе убитых в одном Ургенче, другие авторы пишут о нескольких миллионах — в Бухаре и близлежащих городах. Эти цифры, конечно, преувеличены, но они о многом говорят. Монголы методично убивали горожан со сноровкой скотоводов, привыкших резать овец.
По подсчетам современных специалистов, погибло не менее четверти населения Хорезма. Война в то время традиционно велась жестокими методами, но, как писал французский ученый Рене Груссе, Чингисхан первым «воздвиг террор в систему управления, а резню населения в методический институт». Это не было «уничтожением городов» кочевником, который их ненавидел (хотя и не сразу степняки стали использовать поселения земледельцев как «дойных коров»). Это была продуманная стратегия устрашения, ослаблявшая волю к сопротивлению как завоеванных народов, так и тех, кому ужасная участь только предстояла.
Секреты побед
Только террором, одержимостью монголов имперской идеей и даже отличной организацией армии их ошеломляющие победы не объяснишь. Успех обеспечивало сочетание лучшего в мире оружия и передового военного искусства. Степняки буквально обожали своих скакунов. В «Сокровенном сказании» Саврасый беломордый бегунец или Буланый чернохвостый горбунок описываются наряду с главными героями повествования. С виду неказистый монгольский конь был под стать своему седоку — вынослив и неприхотлив. Он легко переносил сильные холода и мог добывать траву даже из-под снега, что и позволило Батыю напасть на Русь зимой. (Всадникам, одетым в меха и кожаные сапоги с войлочными чулками, зима и вовсе была нипочем. А чулки эти превратились потом у русских в валенки.) Рядовой воин имел трех лошадей, на которых он попеременно ехал в походе. В день армия проходила до ста километров. Даже идя с боями, степняки умудрялись двигаться быстрее моторизованных частей времен Второй мировой войны. Обозы их были минимальны: базой снабжения «назначалась» территория врага, лежащая впереди. Каждый всадник вез только «неприкосновенный запас» — «монгольские консервы», сухое молоко и сушеное мясо. В случае необходимости воины пили кровь заводных лошадей, перевязывая потом рассеченную вену жильной ниткой. Кроме коня «чудо-оружием» монголов может считаться и так называемый «сложный лук». Несколько частей из различных пород дерева, кости и рога подгонялись друг к другу и склеивались животным клеем. В результате появилось оружие, в умелых руках немногим уступающее по точности и дальности стрельбы огнестрельному… В Эрмитаже хранится найденный неподалеку от Нерчинска в 1818 году камень с надписью, которая сообщает, что по дороге из Туркестана в свой последний поход в Китай Чингисхан разбил лагерь в низовьях Онона. Были устроены военные игры. Знаменитый багатур Исункэ в присутствии государя пустил стрелу на 335 алд. Алда равнялась расстоянию между раскинутыми руками взрослого мужчины и составляла примерно полтора метра. То есть Исункэ выстрелил на полкилометра. Так стреляли редкие удальцы, но даже обычный воин мог с расстояния 100 метров пробить кольчугу врага. При этом скорость стрельбы была значительно выше, чем из мушкетов и ружей. Стрелять на полном скаку монгол начинал учиться с трех лет. Доведя до совершенства вооружение и тренировку конного лучника, степняки не забыли и о тяжелой кавалерии. После завоевания Хорезма она получила в свое распоряжение превосходные кольчуги и сабли мусульманских оружейников. Сочетание тяжелой и легкой конницы породило гибкость тактики монголов. На войне они несколькими колоннами входили на вражескую территорию и постепенно начинали сужать кольцо «облавы», пока в нем не оказывались главные силы противника. Отдельные корпуса старались не ввязываться в бой с превосходящими силами и всегда знали, где находятся другие части. Сложное маневрирование, которое производилось с точностью швейцарского хронометра, заканчивалось гигантским «мешком», где гибли китайские, хорезмийские, русские, венгерские, польско-немецкие армии. Окружив полевую армию врага, легкая конница расстреливала ее издали из луков. Эта сложнейшая форма боя требовала при хорошей точности стрельбы каждого воина быстрого перестроения больших кавалерийских масс. И ни одна армия мира не могла равняться в искусстве маневра с монгольской даже через несколько веков после смерти Чингисхана. Командиры руководили сражением, используя вымпелы, а ночью — разноцветные фонари. То налетая, то отступая, лучники изматывали противника и подводили его под удар уже конницы тяжелой, а она решала дело. Потом обязательно организовывалось преследование. Чингисхан всегда особенно упирал на необходимость полного уничтожения противника. Пара туменов добивала полевую армию врага, а остальные монголы мелкими отрядами рассеивались по стране, грабя деревни и сгоняя пленных для штурма крепостей. Там в дело вступала самая передовая в то время китайская осадная техника. Для неповоротливых европейских армий такая маневренная война была непостижимым кошмаром. Монголы же воевали «умением, а не числом» и реже гибли в рукопашных схватках, которых старались избегать. Громадное численное превосходство степняков — миф, который они сами же и распространяли. Чингисхан оставил своим потомкам войско численностью всего 129 000 воинов, но оно, скорее, напоминало современную армию, оказавшуюся в Средневековье. Не случайно знаменитый британский теоретик механизированных подвижных соединений Лиддел Гарт писал, что «бронемашина или легкий танк выглядит прямым наследником монгольского всадника».
