Сергей Марков - Юконский ворон
Наконец Ке-ли-лын и одноглазый воин сказали: «Пора!» Мы все прислушались, до нас доносился легкий ровный стук, как будто дятел долбил клювом дерево. Мы окружили его! Он сидел на дне речного ущелья. Одноглазый воин залез на вершину старой лиственницы. «Что он делает?» — спросила Ке-ли-лын. «Долбит камень железом». — «Пусти в него стрелу!» Белого мы дразнили, как медведя. «Попал?» — спросила дочь Ворона. «Я бью без промаха, — ответил старый воин. — Стрела дрожит в его правой руке, и перья стрелы покраснели. Он вскочил на ноги и поднял ружье, но стрела не дает ему приложить ружье к плечу…» Он был мужчиной, этот чужестранец. Стрела мешала ему, он хотел ее выдернуть, но зазубрины на конце стрелы рвали мясо. Тогда он обломал ее с двух концов. С обломком стрелы в руке он побежал по каменной россыпи, чтобы найти место, где укрыться. Он залег за большой камень, но старый воин снова пустил в него стрелу. Тогда иноземец вынул из своей сумки куски белой и гладкой бересты и стал рвать ее на мелкие клочки.
Потом белый стрелял из большого ружья. Оно вскоре замолкло; он взял другое, маленькое, но пули не долетали до нас.
Он хрипел и бранился; он расстрелял все заряды, которые у него были под рукой. Тогда мы ударили рукоятками ножей о панцири и пошли вперед.
Мы шли двумя полукругами с обоих концов ущелья. Дети Ворона пели и размахивали копьями. Иноземец стоял возле камня. Он понимал, что погибнет, и смотрел на нас, смотрел спокойно, клянусь святым Николой! Обломок стрелы торчал из его руки, а кровь уже успела замерзнуть. Сын Орла, бродячий индеец, который знал все, бежал рядом со мной, и чужеземец узнал его! Белый вздрогнул при виде индейца, хотел закрыть глаза ладонями, но не мог поднять правой руки; она упала вдоль тела, а кровь снова вырвалась из раны.
«Не трогайте его пока, братья, — сказала Ке-ли-лын. — Слушай ты, нечистый человек. Ты все спрашивал о высоком русском, так вот индеец, который шел с ним. Спрашивай! Вот другой индеец, который видел, как ты убил человека, давшего тебе приют и тепло. Ты сам знаешь, что мы убьем тебя. Говори, зачем ты пришел в нашу страну?» Он прикрыл глаза и ответил: «Не скажу… Передайте русским, что я проклинаю их: они научили вас убить меня. За меня отомстят». — «Зачем ты долбишь железом камни?» Он усмехнулся и ответил: «Вам все равно не понять, даже если я скажу зачем…» Потом он вынул из-за пазухи желтый кружок: на нем была нарисована женщина.
Одноглазый индеец вырвал кружок из рук пришельца и передал Ке-ли-лын.
«Кто это?» — спросила она, сощурясь.
«Моя жена…»
Дочь Ворона выпрямилась и крикнула: «Ты охотился за высоким русским. Думал ли ты, что есть женщина, которая думает о нем? Отвечай, нечистый человек!» Он молчал, опустив голову, Ке-ли-лын бросила кружок себе под ноги. Он блеснул и закружился по твердому насту. Белый потянулся за кружком, но Одноглазый ударил его по руке копьем. Пришелец застонал и крикнул девушке: «Волчица!» — «Дочь Ворона», — ответила она. В это время черные вороны слетались на окрестные деревья. «Не думай, что тебя будут клевать священные птицы», — заметила девушка. Человек с совиными глазами содрогнулся. «Ке-ли-лын, — сказал тихо Одноглазый, — я давно никого но убивал. Я его убью…» Она кивнула.
Одноглазый заставил белого стать у высокого дерева и, держа копье обеими руками, всадил его в грудь убийцы. «Мы не песцы, чтобы обдирать труп!» — сказала Ке-ли-лын и запретила раздевать белого. Его мешок, оружие и такие вещи, какие есть у тебя, — вот что только взяли мы. Тело мы унесли на копьях к Квихпаку. Ты сам не раз измерял, насколько толст лед, и не тебе рассказывать, как долго долбили мы его копьями и ножами. Чтобы согреться, мы развели костер. Наконец вода заколыхалась в глубокой проруби. Одноглазый воин схватил труп. Он никак не хотел идти под лед и долго выскакивал из воды. Тогда Одноглазый поставил свою ногу на макушку белого и держал ее до тех пор, пока на белом не намокла одежда и он не ушел, под лед.
Вот и весь мой рассказ… Белый Горностай. Прими подарки Ке-ли-лын и оцени ее мужество. Ей нужно было родиться мужчиной и воином… Теперь подойди ко мне и вытащи еще одну красную нить из другой мочки. Мы свершили то, в чем поклялись!
Загоскин вскочил на ноги.
— Где мешок убитого, Кузьма?
— Помолчи и сядь на место, русский тойон, — сказал вместо ответа индеец, — мы развяжем мешок, когда придем в индейское селение. А сейчас я подложу хвороста в костер, а ты завернешься в плащ и заснешь. Ты будешь спать долго, а когда выспишься, мы пойдем к индейцам. Слушайся меня… Лыжи прислала тебе тоже она.
И индеец Кузьма взмахнул трубкой с орлиными перьями, выбивая из нее серый пепел.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Белый убийца мог бы еще жить. Раз, два, три, четыре, еще два да один заряд я истратил на сову. Семь! Семь смертей для детей Ворона! Но он их так далеко упрятал в свою сумку, что не смог сразу достать, а может быть, даже и забыл, что они у него есть. Я ничего не трогал. Маленькое ручное ружье взяла себе Ке-ли-лын. Остальное лежит все перед тобой, Белый Горностай. Ты видишь, что я прав. Нельзя, чтобы сердце было всегда напряжено, как тетива лука. Ты спал у костра, спал здесь, и кровь твоя течет ровно. Теперь мы заняты делом.
Так говорил индеец Кузьма. Слабый свет проникал в окно, затянутое кожей налима. Семья индейцев сидела в углу хижины, рассматривая своих гостей. Загоскин вынимал из походной сумки один предмет за другим. Сверху лежал молоток с отъятой ручкой — с такими ходят разведчики руды, затем свернутое вчетверо цветное одеяло. В недрах его покоились буссоль, циркуль и чистая бумага вместе с карандашами, кистью, красками и твердой тушью, заключенными в металлический футляр. Банка с крупным черным чаем, галеты, кусок солонины, завернутый в газету «Земной шар», теплое белье, коробка мармелада. Кажется, все…
— Вот что, Кузьма, — сказал Загоскин, — отдай это все индейцам! — И он отодвинул в сторону одеяло, мармелад и солонину. — Галеты и чай пригодятся нам. Положи их в свою сумку…
Кузьма с увлечением начал делить подарки. Концом своего сверкающего ножа он распорол одеяло на четыре части и роздал куски женщинам. От восторга они прикрыли глаза жесткими и длинными ресницами.
Солонину бросили в общий котел. Потом Кузьма вышел из хижины, собрал всех индейцев и роздал им по куску разноцветного мармелада, показав наглядно, как надо поступать с ним. Восторгам не было конца. Старые воины старались как можно дольше продержать мармелад во рту. Один седой старик предлагал даже выменять свой старинный, весь избитый стрелами деревянный щит на второй кусок лакомства.
