Виталий Тренев - Путь к океану
Поясним, что по взаимной договоренности России с Китаем торговля между этими двумя государствами могла совершаться только в одном пункте — в городе Кяхте. Из своей описи и описей Лаперуза и Браутона Крузенштерн решительно заключил, что Сахалин — полуостров, что Амурский лиман усеян мелями и недоступен и что на берегах Татарского "залива" нет гавани.
После единогласных свидетельств таких авторитетов о непригодности Амура для судоходства да еще при сведениях об охране устья этой реки китайской военной силой русскому правительству стало очевидно, что нет смысла домогаться права на неразграниченные земли.
Таким образом, казалось, что русские владения на Тихом океане совершенно лишены удобных средств сообщения с метрополией. Свыше 10 тысяч верст пустынных пространств, бездорожья, гор, тундр и непроходимых лесов разделяли прибрежья Тихого океана с центральными областями. Только Амур мог быть удобным для сообщения между богатой хлебом и продуктами сельского хозяйства Сибирью и дальневосточными краями. Но Амур не оправдал возлагаемых на него надежд. Правительство смотрело на этот край, как на необходимое зло, "которое надо было сносить, потому что в крае находилось до 10000 туземцев и русских подданных России".
А между тем в морях, омывающих русские дальневосточные земли, ежегодно появлялись сотни иностранных китобойных и зверобойных кораблей, привлекаемых баснословным количеством всякого промыслового зверя.
В Сибири рыскали какие-то иностранные путешественники, проявлявшие подозрительный интерес к состоянию путей сообщения между метрополией и тихоокеанскими владениями России. Правительство начинало тревожиться за целость своих территорий. В обществе возникали усиленные толки и недовольство по поводу продажи калифорнийских владений американцам[18].
А тут еще появилась статья Полевого "О приобретениях и потерях в царствование дома Романовых", где упоминалось о потере Амура и об исторических правах России на эту реку.
Под влиянием всех этих обстоятельств Николай I в 1844 году пожелал окончательно удостовериться в положении дел на Амуре.
Предполагалось отправить на Амур экспедицию в составе двух военных кораблей. У министра финансов потребовали ассигнования 250 тысяч рублей для этой цели.
Вронченко суконным канцелярским языком ответствовал так:
"При неразвитии, или, лучше сказать, несуществовании нашей торговли в Тихом океане и неимении в виду, чтобы когда-либо могла существовать эта торговля, без утверждения нашего в Приамурском крае, единственно полезною целью отправления Путятина, я полагаю, будет удостовериться, между прочим, в справедливости сложившегося убеждения о недоступности устья р. Амур…
…Но для разрешения этого вопроса не требуется снаряжения такой большой и дорогостоящей экспедиции, а гораздо лучше, в отношении политическом и финансовом, произвести исследования лимана и устья р. Амур через Российско-Американскую компанию…"
Традиция пренебрежения и невнимания к дальневосточным делам продолжалась. Исследования чрезвычайной государственной важности, причем ни разу еще не производившиеся Россией с надлежащей тщательностью, поручались частной компании, которая, конечно, не учитывала всю серьезность и значительность для России этой проблемы.
Председателю правления Российско-Американской компании Врангелю было дано распоряжение озаботиться посылкою экспедиции. Вместе с этим ему была передана инструкция для начальника экспедиции.
Тогда-то и командировали на Амур штурмана Гаврилова, дело о плавании которого рассматривал Невельской в кабинете у барона Врангеля. Но, прежде чем Гаврилов отправился в плавание, в Петербурге появился еще один человек, привезший новые сведения об Амуре. Это был академик Миддендорф, вернувшийся из своего нашумевшего путешествия по Сибири.
Миддендорф, не дошедший 200 верст до устья Амура, собрал многочисленные сведения от местных жителей. Но дело было не в этих сведениях, а в его находке, которая чуть не сыграла пагубной роли в Амурском вопросе. Миддендорф на склонах Станового хребта нашел несколько каменных знаков в виде пирамидальных груд камней. Он принял их за китайские пограничные столбы, чем внес новые сомнения в опасливую душу Нессельроде. Между тем эти кучи камней обозначали удобные перевалы, указывали места торга и обмена между бродячими охотниками. Это были те самые "обо", что встречаются повсюду в Монголии и Средней Азии. Никакого отношения к Китаю они не имели. Миддендорф подал Николаю I записку, в которой он "полагал необходимым": 1) установить точную границу с Китаем, по возможности согласно найденным им "пограничным столбам"; 2) открыть торговлю с гиляками и основать факторию в их земле; 3) исследовать Амур и его устье.
Записку передали на рассмотрение генерал-лейтенанту Бергу, который решил командировать в "землю гиляков" самого же Миддендорфа для "дипломатических переговоров" об уступке куска земли для фактории и немедленного проведения границы с Китаем, приняв за основание пограничные столбы, "которые были усмотрены Миддендорфом". Генерал Берг готов был жертвовать русской территорией и интересами России, не заботясь о последствиях и полностью полагаясь на представление ученого-немца Миддендорфа. Правда, Миддендорф настаивал на необходимости исследовать Амур, но эту деталь генерал игнорировал. Впоследствии Берг был ярым противником Невельского.
Между тем, пока рассматривалась записка Миддендорфа, мелкий служащий Российско-Американской компании Гаврилов, человек пожилой и больной, отправился в плавание.
Правитель американской колонии Российско-Американской компании Тебеньков, отправляя Гаврилова за "высочайшей" инструкцией в Аян к начальнику порта Завойко, который должен был окончательно инструктировать штурмана, приписал в своем приказе:
"По сведениям при устье Амура находится поселение русских беглецов из-за Байкала и большая китайская военная сила, а потому Вы должны принять все меры предосторожности, дабы не иметь с китайцами неприязненных столкновений и дабы китайцы не могли узнать, что Ваше судно русское… В случае, если Вы при входе в лиман встретите мели, то не должны подвергать судно опасности, ибо положительно известно, что устье реки недоступно.
При всем том вменяется в непременную обязанность, чтобы бриг возвратился в колонию благовременно, снабдив продовольствием промышленников на Курильских островах…"
Опытный и знающий офицер, штурман Гаврилов был, однако, связан по рукам и ногам всей обстановкой. Как служащий Российско-Американской компании, он должен был прежде всего стараться своевременно доставить груз в указанные ему компанией пункты. Он должен был остерегаться, чтобы не повредить компанейского судна и не попортить груз во время своих исследований. Эти обстоятельства помешали Гаврилову с надлежащей тщательностью выполнить исследования. Результат произведенного им поверхностного осмотра Амурского лимана сводился к трем пунктам:
