Янка Мавр - Полесские робинзоны
– А в этом углу должна быть рыба, – сказал Виктор. – Вода спокойная. Видишь, как светло и уютно здесь под солнцем. А вон и рыбки мелькают!
И он начал стягивать с себя нижнюю рубашку.
– Завяжем воротник и рукава, вставим обруч – вот и получится сачок не хуже рыбацкого, – говорил он, но спустя несколько минут вскрикнул: – Ах, чтоб тебе треснуть! Рваная! Снимай свою.
Мирон тоже снял рубашку. Завязать ее и вставить обруч из лозы было делом пяти минут. И вот наши рыбаки вошли в воду. На первых порах их постигло разочарование: вода не выходила из рубашки и рыба при всем желании не могла попасть в нее – вода не пускала.
– Выходит, что твоя, с дырой, годится больше, – сказал Мирон.
– Нет, дырка большая, да и сразу порвется еще больше. Вот беда! Давай так сделаем: развяжем рукава и возьмемся за концы их одною рукой, а другой будем вести за обруч.
– А когда рыба попытается удрать в рукава, мы ее – цап! – засмеялся Мирон.
Начали ловить новым способом. Все бы ничего, но приходилось наклоняться в воду по самую шею, чтобы удержать рукава на нужной глубине.
Вдруг Мирон крикнул:
– Есть! Стой! Ах, вырвалась…
– У-у, неуклюжий! – рассердился Мирон.
– Да она маленькая, – оправдывался Мирон.
Но тут закричал и Виктор:
– Есть! Держи свой конец, чтобы не удрала! К берегу тяни, к берегy! Поднимай! Большая… Ой, кусается!
Трудно было тянуть к берегу рубашку, словно бочку, полную воды. Но когда вытащили, нашли в ней десяток небольших рыбешек, а в руках Виктора забилась двухфунтовая щука!
– Вот это добыча! – радовались друзья.
Больше ни тому, ни другому в воду лезть не хотелось: оба изрядно замерзли.
– Куда она денется, рыба, – говорил Виктор. – Мы можем в любое время ловить ее здесь, как в собственном пруду.
Но Мирон с грустью покачал головой.
– Может, завтра уже этого пруда не будет. Спадет вода – и конец.
– Жаль, – растерянно сказал Виктор и уставился на воду. Но тут же радостно воскликнул: – Ничего! Мы можем перегородить вон в том узком месте. Пускай себе вода уходит, а рыбы все равно останется.
Тотчас приступили к делу. Втыкали в землю все, что можно было воткнуть. Очень слабая получалась загородка, зато друзья взяли количеством. Часа через дна двухметровая запруда уже отделяла заливчик от болота. Будь здесь течение, оно в одно мгновение разрушило бы все сооружение, но, к счастью, этого нечего было опасаться.
– Вот рыба и в плену! – восторгался Виктор. – Пусть себе гуляет, а мы будем брать сколько нужно и когда нужно.
Такая возможность подняла дух друзей: появилась некоторая уверенность в завтрашнем дне. Вечером у костра Мирон рассуждал:
– Еще и пяти дней не прошло, а как у нас все изменилось! И огонь имеем, и дом, и пищу, даже собственный рыбный садок.
– Мне бы большее удовольствие доставила собственная хлебопекарня, – ответил Виктор, обгладывая выпачканную золой костистую рыбку.
Как всегда, после дневных забот разговор коснулся дома. Какими далекими казались теперь все домашние дела! Не верилось, что при нормальных условиях за один день можно было бы вернуться домой. Пока не миновали десять каникулярных дней, большой тревоги там не будет. А когда эти дни пройдут?
VIII
Простое, но надежное оружие. – Знакомство с кабаном. – Клюква. – Змея – тоже добыча. – Лесные жители. – Царское животное. – Булава из ежика. – Вперед на черепаху. – Пешеход из Африки.
– Что будем сегодня делать? – спросил на следующее утро Виктор.
– Предлагаю пойти глубже в лес на разведку, – ответил Мирон. – Мы ж еще ни разу не заходили туда.
– Надо бы какое-нибудь оружие захватить, – заметил Виктор.
– Только не твой лук, – усмехнулся Мирон. – Лучше сделаем хорошие дубины.
Нашли подходящие деревца, выломали, обожгли над огнем. Оружие получилось хоть куда!
– С этим я и на волков готов идти! – сказал Виктор, размахивая своей булавой.
– А что ты думаешь, с двумя такими штуками не боязно, – согласился Мирон и так хватил по кусту, что от него во все стороны полетели ветки.
Взяли с собой орехов, подложили в костер побольше дров и пошли.
Середина леса оказалась холмистой. На вершинах песчаных пригорков росли ели, в низинах – невысокий олешник, березняк, заросли лозы. Иногда встречались красивые лужайки с лиственными деревьями по краям: дуб, граб, липа.
– Идем вон к тем дубам, – предложил Мирон. – Может, найдем на земле прошлогодние желуди. Если будет туго с едой, и они пригодятся.
– Да и вообще кофе неплохо попить, – ответил Виктор. – Жаль только, сахара нет.
Подошли к дубам – и увидели, что тут уже успел кто-то похозяйничать. Земля была перекопана, на ней виднелось множество следов, а желудя – ни одного. Следы казались совсем свежими.
– Кто бы это мог быть? – задумчиво сказал Мирон.
– Дикие свиньи! – уверенно ответил Виктор, разглядывая следы.
– Не знаю, радоваться нам или жалеть, что нашлись такие соседи, – пожал плечами Мирон.
Виктор почему-то помахал своею дубиной.
– Хорошо бы кабанины попробовать, да, говорят, зверь этот очень опасный. Как разозлится, даже настоящее оружие не всегда поможет.
В эту минуту в стороне, за кустами, что-то затрещало. Хлопцы вздрогнули и крепче сжали свои дубимы. Из-за кустов показался кабан. Казалось, весь он состоял из одной страшной головы. Ни зада, ни коротких ног не было видно, – одна бурая голова со щетинистым загривком, стоячими ушами, огромными клыками и маленькими свирепыми глазками.
– Не шевелись! – прошептал Виктор.
Вепрь остановился, задрал рыло, понюхал воздух, глухо хрюкнул и повернул назад в кусты.
– Ну и страшилище! – прошептал Мирон. – Его не то что дубиной, а пушкой не возьмешь. Ну их к бесу, таких соседей.
– Обидно все же! – пожалел Виктор. – Такой случай, а ты стой да гляди, как дурак.
Пошли дальше. В густом ельнике услышали почти рядом громкое хлопанье крыльев: казалось, какая-то большая птица запуталась в ветвях и не может вырваться. Глянули в ту сторону и действительно увидели большую черную птицу, неуклюже парившую среди елок так низко, что, казалось, ее легко схватить руками.
– Лови! – рванулся Мирон. Но Виктор не пошевелился.
– Бесполезно. Глухарь всегда так летает в ельнике, но еще никому не удавалось его поймать.
– В таком случае иди сюда, – крикнул Мирон, – я покажу тебе что-то другое.
Когда Виктор вслед за Мироном выбрался на небольшую болотистую полянку, Мирон уже набивал рот пригоршнями клюквы.
